Араб Пётр Великий. Книга первая

В Лиссабон входили не так красиво, но тоже при большом скоплении зевак. Нам пришлось ночь пережидать на рейде, пока портовые власти определялись с нашей государственной принадлежностью и портом приписки.

Альбукерк выписал судовые документы на "Ларису" и приписал нашу джонку к порту Малакка. Увидев печать губернатора Индии и островов "Пряностей", как на ней было написано, оба офицера вытянулись по стойке смирно, вернули мне с поклоном бумаги и удалились.

На следующее утро к джонке подгребли шесть парусно-вёсельных ботов и аккуратнейшим образом сняли нас с рейда и приставили к причалу. Наша команда и сейчас не ударила, как говориться, лицом по грязи, и продемонстрировала собравшимся зрителям тот же самый спектакль. С той же театральной паузой в финале, и с тем же самым зрительским эффектом.

Мои моряки, я чувствовал это, получали наслаждение и удовлетворение, как настоящие артисты. Кроме оваций и криков восторга на палубу полетели цветы и крики: "С освобождением!".

Просто я вчера не забыл сообщить портовым властям, что весь мой экипаж состоит из освобождённых португальских моряков, которые несколько лет были в рабстве у китайцев и этот парусник нами захвачен в бою.

Ещё с борта среди восторженной толпы я увидел человека в монашеском облачении - длинном серо-коричневом шерстяном плаще с капюшоном, спущенном на плечи и каппой на голове, того же неприятного цвета. Настроение сразу ухудшилось. Монах во сне - к проблемам, а наяву... Думаю, к тому же.

Монах отвёл взгляд в сторону и положил крест-накрест два пальца правой руки на два пальца левой, а потом наоборот. Увидев, что я обратил внимание на эти знаки, он исчез в толпе. Я пожал плечами. Для меня его манипуляции ничего не значили, как я не напрягал память Педро.

- Стояночная вахта! - Крикнул помощник. - Остальные свободны!

Моряки повалили на причал.

Когда толпа любопытных и мои моряки, сопровождаемые желавшими их угостить, исчезли, я увидел ещё одно, явно выделявшееся лицо, богато одетого господина лет тридцати, аристократического вида, стоявшего в окружении ещё троих таких же. У всей четвёрки вид не соответствовал праздничному настроению убывших граждан.

Несколько раз бросив на меня взгляд, вся четвёрка подошла к борту "Чайки", а отмеченный мной, как лидер, господин обратился ко мне несколько хамовато.

- Дон Педро, если не ошибаюсь? - Спросил он. - Вы несколько изменились.

- Да. Чем обязан? И главное, - кому?

- Вы не узнаёте меня? - Удивился говоривший. - Я - Дуарте де Менезеш, губернатор Танжера.

- И чем я могу вам быть обязан?

- Как? - Возмущённо воскликнул тот. - Вы оскорбили меня!

- Когда? - Удивился я. - Каким образом?

В моей памяти не было ни намёка на конфликт с этим дворянином.

- Накануне вашего отплытия в Индию вы в присутствии моих друзей, - он показал рукой на стоящих чуть поодаль молодых господ, - высказались обо мне, как о недостойном правителе Танжера. Вы сказали, что должность мне перешла по наследству от моего отца, а не за мои заслуги.

- А это разве не так? - Спросил я, что-то вспоминая. - Но, честно говоря, я в этом путешествии был немного контужен ударом ядра, и слегка потерял память. Я не помню ничего подобного.

Мне совсем не хотелось омрачать дуэлью день прибытия.

- Вы оскорбили меня, и я требую удовлетворения.

- Уважаемый дон Дуарте, если я не помню, как я вас оскорбил, как же я могу дать вам удовлетворение? - Грустным голосом сказал я.

- Но это слышали мои друзья! Они могут подтвердить!

- Ну... - Скривившись сказал я. - Мало ли кто что может сказать...

- Вы... Вы называете нас лжецами?! - Возмутился один из "друзей".

Тут я понял, что "попал" ещё на три дуэли, и решил, что дальше нет смысла разводить "дипломатию" и пошёл на откровенную подлость.

- Господа! - Рассмеялся я. - Ведь если я скажу, что вы называли дона Дуарте "папиным сынком", он вынужден будет вызвать на дуэль и вас. Я ведь не наговариваю на вас, господа, и всё это правда?

Дон Дуарте оглянулся на понурившихся господ.

- Чёрт! - Выругался он. - Я вызываю вас господа! Всех троих! - Он качнул головой в сторону ошеломлённых интриганов. - Но это ничего не меняет!

Он вздёрнул подбородок вверх и его короткая, но широкая бородёнка уставилась мне прямо в лицо, а тонкие усики встопорщились от сморщенного в гримасе крупного носа.

- Меняет, дон Дуарте. То, что я о вас говорил, я не помню. И этим господам не верю. Они наговаривают на меня. Поэтому, если вы желаете со мной драться, вы должны оскорбить меня, и я приму ваш вызов.

- Вы подлец, Дон Педро!

- Прелестно. Я не согласен с этим утверждением и считаю его ложным. Поэтому я вызываю вас на дуэль для удовлетворения своей чести.

- Где и когда?! - Воскликнул мой будущий оппонент.

- Ну... Не торопитесь так. Сейчас вы сначала должны получить удовлетворение от этих господ, так как вызвали их раньше меня. Кодекс чести, дон Дуарте.

- Чёрт! Чёрт! И чёрт! - Выругался он. - Тысяча чертей! Проклятый хитрый Тамплиер!

- За оскорбление ордена я мог бы убить вас прямо здесь, без церемоний, - сказал я, доставая из оружейного ящика и кладя на фальшборт пищаль.