Араб Пётр Великий. Книга первая

- Лучше вам уйти, господа. Жду вас завтра здесь же на пирсе в течении дня. Полагаю, за это время вы, господа, решите ваши спорные вопросы. Честь имею!

Я приложил пальцы правой руки к полям шляпы.

Они ушли, постоянно озираясь на меня. Мне было неприятно, за моё поведение, но я успокаивал себя тем, что формально я не сделал ничего недостойного и предосудительного. Просто ответил подлостью на подлость. Да и дуэли, как я узнал за время пребывания в этом мире, не отличались, оказывается, благородством вообще.

Дуэли были судебные и военные. Чаще для выяснения отношений пользовались вторым способом убийства, который предполагал любые действия, что приводят к летальному исходу. Хоть удар в спину, хоть выдавливание глаз. Допускались самые подлые приёмы.

Плюс, надо понимать, что я не дуэлянт. Я убийца. И чаще всего тайный. Одно дело ворваться с ножами в толпу не ожидающих нападения и такой, как у меня, шустрости, воинов, а другое дело, когда один на один против шпаги, или длинного меча, орудовать которым я ещё толком не научился.

Общие принципы и приемы владения длинным оружием, типа "палка", для меня были понятны и известны, но особенности и специфика безусловно были.

И ещё... Шансов остаться в живых после поединков с четырьмя опытными дуэлянтами у меня не было, а умирать так рано в мои планы не входило.

- "Не для того всю жизнь учился выживать, однако", - подумал я, и совесть моя успокоилась. Она привыкла мне подчиняться, хоть иногда и вздыхала, тихо плача в уголке.

Весть о том, что мне предстоит сразу четыре дуэли разлетелась по экипажу быстро. Сначала по вахтенной службе, а потом и по остальным морякам, гулявшим здесь рядом в портовом кабаке.

Уже через полчаса пришёл встревоженный помощник, а следом за ним боцман.

- Что случилось, кэп?

Они были пьяны, хотя не прошло и часа их увольнительной. Я нежно и ласково, как могу только я, объяснил им, что, то что случилось, это не их моряцкое дело, а моё - дворянское. Они сразу всё поняли и очень быстро ретировались, схватившись под руки и бурча, что за капитана всем дворянам перережут глотки.

Пока я стоял, облокотившись на борт и раздумывал о "завтра", появился давешний монах. Он подошёл ближе, глядя больше в брёвна причала, чем на меня, и, не поднимая глаз, сказал:

- Вас что-то задержало, командор?

- Дворянский этикет, брат.

- Следует поспешить, командор. Нас ждут. Следуйте в отдалении, - сказал он и, по-военному развернувшись, маленькими шагами побрёл через торговую площадь.

Я едва успел сбежать по трапу и найти глазами его в рыночной толпе, и пошёл следом, пытаясь не потерять фигуру в плаще с накинутым на голову капюшоне.

Мы прошли весь Лиссабон от порта на северо-восток. Высокие дома буквально мелькали мимо, с такой скоростью шёл монах, а я почти бежал. Вероятно, бежал и он, но под длинными полам плаща это было не заметно. Наконец, свернув в узкую улочку и нырнув в предупредительно распахнувшуюся перед монахом дверь входа в какое-то здание, я остановился, переводя дыхание.

Мои ежедневные тренировки явно были недостаточны для выбранного монахом темпа.

- "Всего-то километра два спортивным шагом пробежали, а я уже задышал", - с сожалением подумал я.

- "И ведь не побегаешь тут по улицам. Не поймут. Да и нигде не побегаешь. За идиота примут", - так думал я, быстро идя вслед за монахом по узкому коридору.

Я думал, что мы пришли, ан нет, бег не прекратился, а лишь переместился в подземелье. Сухие и узкие, отходившие в разные стороны, коридоры мелькали справа и слева.

- "Попал", - промелькнула мысль.

Я взял ритм и строго контролировал дыхание. Коридоры, по которым мы бежали, имели положительный уклон. Несколько дверей, попавшихся нам, открывались и закрывались "автоматически" после того, как монах просовывал свою правую руку в отверстие в стене.

Наконец мы остановились у двери, возле которой монаху пришлось засунуть руки в два стенных отверстия одновременно и он простоял так некоторое время. Дверь отворилась на сантиметров сорок и встала.

- Дальше идите сами, - сказал монах. - И торопись. Время пароля заканчивается.

- "Ух ты!", - подумал я, с трудом протискиваясь в щель. - "Толстяки здесь точно не ходят".

Далее коридор походил на коридор замка, как я его представлял: чуть повыше и пошире. Вдоль его стен стояли люди в серых плащах. Обеими руками они опирались перед собой на большие прямые гарды длинных прямых палок с небольшим металлическим набалдашником наверху. Палки были похожи на мечи, но это были палки. Лиц под капюшоном было не разглядеть.

Коридор вывел к двустворчатой двери, открытой передо мной двумя монахами. Я вошёл в светлый зал с окнами и встал у входа.

* * *

Мы с магистром ордена Христа сидели перед зажжённым камином и согревались горячим винным напитком. В каменных залах замка было прохладно. Всё основное было уже сказано. Я слегка расслабился. Многое теперь мне стало ясно, многое вспомнилось, но поселилась и тревога. За мою жизнь.

- Как вам вообще Индия, Малакка, понравились? - Спросил магистр. - Как там люди?