Арабески

Я заметил в глазах наших руководителей грусть, грусть утраты – настоящую, неподдельную, ради уничтожения которой я бы согласился переписать несколько глав или даже вырвать несколько глав из этого нашего повествования и выбросить их сами знаете куда, помянув сами знаете кого, только бы все это избыть.

Даже не знаю, чем бы их еще потешить? Начальники – они же порой такие забавники и потешники! Может быть, завести речь о победе суверенной демократии? Или разобрать ее по косточкам, а потом опять собрать в новом, сияющем виде? Или завести разговор о росте у нас чего-либо, не особенно сокрушающего все тут вокруг пополам и на куски, но восстанавливающего любовь к самому себе. Возможно, разговор о газе их как-то приободрит и утешит? Или же поговорить о росте поголовья кошачьих? Или о том, как будет славно кататься с гор даже тогда, когда уже почти не останется тех, кто самостоятельно способен кататься?

Я даже не знаю! Так хочется вернуть им утраченное.

Вы не знаете, что это такое: «Все большее количество СМИ становятся экономически независимыми»? Вот и я не знаю. Черт побери, и спросить-то не у кого! Уважаемые люди уже знают, а вот я, не до конца ими уважаемый, не знаю, потому что если я спрошу у тех, кто до конца, то они не ответят мне, потому что я сам-то не до самого конца. Черт побери еще раз! Вот так и живем в полном невежестве, а потом говорим, что они, мол, гонители, а оказывается, что они уже давно не гонители, а ревнители.

Не успеваем! Совершенно не успеваем. Все меняется просто на глазах. Кричим по привычке: «Вор!» и «Убийца!» – а он уже давно суверенный демократ, ярко и сильно чувствующий тут все. Просто обструкция какая-то и ужасающая промашка!

Следовало бы посвятить целую главу описанию кавалькады, случившейся по случаю надвигающегося праздника, но если мы ей ее посвятим, то не останется места для описания сияющих лиц начальства. Я считаю, что начальники важней лошадей.

Где я в кавалькаде увидел лошадей? Они всюду – тут лошади, там лошади. Смотришь, бывало, и думаешь, что перед тобой не лошадь, а активный налогоплательщик, а пригляделся к оскалу – ну совершенно натуральный конь, и дерьмо из него сыплется при ходьбе. Я, бывало, гуляя с детьми и набредая на эти кучи, всегда замечал: «Смотрите, дети, а вот и лошадка разбилась!» Это я так говорю, чтоб привить подрастающему поколению некоторые эстетические чувства.

Эти чувства им помогут потом вглядываться в лица начальников и видеть в них только хорошее.

Человеку не под силу столько воровать. Это воровство титанов.

Вот ведь какие дела. В России теперь воруют титаны. Нет, нет, это люди вполне обычного роста. Например, такого роста были древние римляне– где-то 160–170 сантиметров от пола и до самой макушки. Всего-то. Но воруют они лихо. Бюджетами. Оттого и титаны.