Арабески

Никак не могу прийти в себя от заботы. Она просто на голову свалилась. И такая огромная. И все о людях, о людях. Она состоит из многих отделов – про кредиты, например, или цены – но представляет собой такой огромный шар, ком.

И этот шар на тебя надвигается, нависает угрожающе, а из него торчат небольшие остатки различных забот.

Тонко же мы рассуждаем. Тонко, очень тонко, тоньше не бывает.

Вы не видели хроменького?

Он тут бегает и орет: «Инновации! Инновации!»

Это, наверное, ругательства такие. Они в свое время бурлили и дымились в районе потрохов, сообразно нормальному ходу вещей, а потом вдруг изменили направление по причине крайнего изумления. И выплеснулись, теперь уже никто не помнит как.

Россия – это же изумление. Что-то финансируется где-то, а в остальном – природа, просторы, тишь, пустошь, слава богу, и юдоль.

Вы знаете, что такое юдоль?

Юдоль к инвестициям не имеет ни малейшего отношения. Она тут для всех, для каждого. Сегодня он носится, сердешный, а вот завтра случается она – юдоль. Даже «Отче наш» не успеет, не вдумываясь в слова, произнести. Потому что если вдуматься, то и совсем тут беда может приключиться. Лучше уж не думая, не постигая смысла.

Да и какой смысл может быть в России? Никакого.

А ведь где-то вначале было слово. Произнесли его – и все-все образовалось.

А тут произнеси – и получится юдоль.