Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза

Шалом Коган делил жилье с братом, который в тот момент отсутствовал. Шалом оставил ему записку: «Меня призвали». Брат сообщит родителям — они живут в Кирият-Гате. Записка, которую он оставил брату, не содержала никакого экстраординарного известия. После демобилизации со срочной службы в апреле 1966-го Шалома призывали несколько раз; ещё совсем недавно в январе 1967 г. он провёл две недели на севере.

Шалом Коган родился 22 года назад в Марокко. Когда ему исполнился год, его родители переехали в Оран в Алжире. Семья эмигрировала в Израиль в 1960-м и поселилась в городе новых иммигрантов — Кирият-Гате. Через шесть лет Шалом стал героем североафриканских иммигрантов в Израиле. Он был трижды «упомянут в списках отличившихся» командующим бронетанковыми войсками и установил израильский рекорд: подбил три сирийских танка на северной границе. Когда он демобилизовался, Ассоциация иммигрантов из Северной Африки устроила торжество. «Мы собрались в честь Шалома Когана, родившегося в Северной Африке, сержанта бронетанковых войск, который принял участие в семнадцати военных операциях, проявил беспримерную храбрость, хладнокровие и мужество и уничтожил три вражеских танка… Ассоциация иммигрантов из Северной Африки… гордится им и… желает выразить ему глубочайшее уважение, почтение, любовь и благодарность», — таково было официальное приветствие Ассоциации.

Шалом полагал, что ему предстоит вновь отправиться на север — в привычные места, где в течение последних нескольких лет находился очаг напряжённости. Как же он удивился, когда грузовик повернул на юг. По прибытии в штаб бригады Когана вызвали в трейлер к командиру.

Войдя, он вытянулся по стойке смирно и отдал честь.

— Вольно, — сказал полковник Шмуэль и пожал Шалому руку. После недолгого разговора его отвезли на одном из джипов разведроты в батальон 8-10 бригады «8». Шалом хотел служить под командованием майора Шамая Каплана, в роте которого проходил срочную службу, но комбат, подполковник Габриэль, послал молодого человека в роту капитана Амира. Интендант узнал Когана, едва тот вошёл на склад, и приветствовал словами: «Добро пожаловать домой!» Он получил лучшее из имевшегося на складе снаряжения.

— Ты помнишь мой размер? — спросил Шалом.

— Сороковой, — ответил интендант, и Шалом действительно почувствовал себя как дома, будто никогда и не уезжал из батальона.

Он расписался за полученное, включая автомат Узи, и отправился знакомиться с новыми товарищами. Коган получил назначение в экипаж комвзвода Рольфа, который представил новичку остальных членов команды:

— Попович — водитель, и Давид Шаули — заряжающий.

На этом процедура представления закончилась. Командир взвода пригласил Шалома к себе в палатку, чтобы поговорить об экипаже. Оба парня служили первый год на срочной. Попович был хорошим водителем, а Шаули… Шаули любил поспать. Казалось, езда в танке действует на него как снотворное. Он мог спать даже если «Центурион», «карабкаясь» по горам, переползал со скалы на скалу. Ничто не беспокоило заряжающего.

— Если начнётся война, в чём я сомневаюсь, — сказал командир взвода, — держись к нему поближе, не давай ему спать. Иначе египтяне успеют в нас пару раз попасть до того, как Шаули проснётся.

— А как его будить? — спросил Шалом.

— Тресни по башке, — посоветовал комвзвода.

Лейтенант Эйн-Гиль (двадцатитрехлетний, с тяжёлой, чуть ли не квадратной головой, с наивными глазами, худощавый, но жилистый, с большими натруженными руками) из кибуца Рамат-Хаковеш ушёл в запас из бронетанковых войск в декабре 1966 г. Он не ждал призыва, так как считал, что ЦАХАЛу недостаёт танков. В кибуце Эйн-Гиль работал в птичнике.

Повестка отыскала его через полчаса после полуночи. Батальонные посыльные перебудили полкибуца, прежде чем найти лейтенанта. Когда же наконец он был обнаружен, Эйн-Гиль никак не мог вспомнить, цела ли ещё его форма.

— Ничего, — сказали ему друзья, — другую дадут. — Но Эйн-Гиль упёрся и стал её искать, уверяя, что она «где-то здесь». Даже поняв, что ему её всё равно не найти, он, однако, в грузовик садиться не спешил.

— Я должен найти того, кто возьмёт на себя заботу о моих цыплятах!

Хотя было уже за полночь, Эйн-Гиль перебудил другую половину кибуца, ломясь в двери и выясняя, кто готов поработать в птичнике. Работа в птичнике не принадлежала к числу самых популярных в кибуце, и прошло ещё какое-то время, пока лейтенант нашёл себе замену. Однако по размышлении он пришёл к выводу, что заместитель не слишком надёжен. Эйн-Гиль опять вылез из машины и начал поиски по новому кругу.

— Эйн-Гиль, Родина в опасности, а ты думаешь только о цыплятах и яйцах? — попытались упрекнуть его товарищи. У них был длинный список тех, кого им ещё предстояло собрать, а Эйн-Гиль задержал всех на целый час.

— Но кто-то же должен кормить цыплят, или как?

Глава 3