Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза

Колонна «Центурионов» рассредоточилась по всему участку. Часть её, рота Шамая Каплана, оказалась очень близко к дороге и внутри укрепрайона противника, где танки заняли позиции и вели перестрелку с египетскими танками и противотанковыми орудиями. Неприятельская артиллерия возобновила обстрел. «Фуги» разогнали египетские расчёты, но не уничтожили орудий, так что, едва самолёты исчезли из виду, артиллеристы вернулись на свои места. Полковник Шмуэль не мог скрыть удовлетворения тем, что «Центурионы» мало пострадали от вражеского огня — большинство снарядов оказались годными лишь на то, чтобы посбивать с танков антенны. Он видел, как снаряд угодил в 105-мм пушку «Центуриона» и не оставил на ней ни царапины. Заместитель комбрига тоже испытывал гордость за свою технику.

— Какие танки! Какая броня! — воскликнул Пинко. Но ему стало не до веселья, когда другой снаряд попал в броневой лист моторного отделения, и двигатель заглох. — Господин полковник, — обратился Пинко к командиру, — мы должны атаковать перекрёсток и нанести удар на Шейх-Зувейд. По нам палит весь укрепрайон. Нельзя задерживаться ни на минуту.

— Нет, Пинко. Обратите внимание на размер укрепрайона и его глубину. Надо нанести удар силами всей бригады. Эхуд будет атаковать двумя колоннами, а вы пойдёте по направлению «K» и повернёте на направление «B» только после моего приказа…

— Покажите пальцем куда, господин полковник, у меня нет ни одной карты.

Полковник Шмуэль указал на дорогу из Рафаха к перекрёстку.

— Не проходите перекрёстка до приказа, который поступит, когда Эхуд атакует в северном секторе. Его «Паттоны» прикроют вас огнём, а вы повернёте направо на дорогу к эль-Аришу и ударите на Шейх-Зувейд.

Полковник намеривался развить успех и на скорости ворваться на вражескую территорию ещё до того, как укреплённые рубежи будут очищены от противника. Батальон мотопехоты, которому изначально предстояло это сделать, оставался ещё в распоряжении командования дивизии и прикрывал Керем-Шалом. Полковник Шмуэль попросил генерала Таля провести ещё одну бомбардировку позиций египетской артиллерии и оказать поддержку контрзаградительным огнём. Генерал охотно согласился.

Было 11.00. Солнце близилось к зениту. Пинко вернулся к своим «Центурионам» на бронемашине, сожалея, что атака приостановилась. Но едва он достиг просёлка, как танки Эхуда пошли на прорыв. Подполковник смотрел на ползущих вперёд в пыли и дыму «Паттонов», как вдруг совершенно неожиданно в небо взметнулись огненные факелы — сразу два «Паттона» были подожжены прямыми попаданиями.

Глава 19

— Шамир, это номер второй. Я собираюсь идти впереди.

— Номер второй, это Шамир. Одобряю.

Во время инструктажей до войны полковник Шмуэль запрещал батальонным командирам возглавлять передовые роты, в лучшем случае допускалось, чтобы они шли сразу следом. На сей раз комбриг разрешил Эхуду возглавить атаку, как сделал он при Бени-Сухиле и Хан-Юнисе. Согласие он дал, как и принял решение ввести в бой целую бригаду под своим командованием из-за данной комдивом установки — вести в первые сутки наступление агрессивно и любой ценой добиться успеха, поскольку первый день является решающим для исхода всей войны.

Эхуд решил возглавить фронтальную атаку, тогда как своему заместителю, майору Хаиму, поручил с большими силами обойти вражескую позицию с фланга и штурмовать её с тыла, с северо-востока на юго-запад. Майору Хаиму предстояло провести свои танки к краю песчаных дюн, и план Эхуда состоял в том, чтобы заставить врага сконцентрировать весь огонь на атакующей в лоб колонне, отвлекая внимание от глубокого обходного манёвра Хаима.

Эхуд приказал командирам в своей колонне следовать за ним на штурм вражеских позиций, но радиосвязь работала нечётко, и у него не было возможности проверить, получен ли его приказ.

— Вперёд полным ходом, за мной! — скомандовал он.

Его «Паттон» рванулся к вершине холма, где располагались вражеские позиции, но в одиночестве. Подчинённые не слышали его приказа и решили, что комбат проводит разведку. «Паттоны» неподвижно стояли на неудобной для ведения огня позиции. Вкопанные и замаскированные неприятельские противотанковые орудия встретили одинокий танк массированным залпом. Один снаряд поджёг укреплённую на броне свёрнутую камуфляжную сетку. Второй ударил в крыло, прикрывавшее правую гусеницу, и оторвал его. Снарядные осколки разбили микрофон шлема Эхуда, порезав ему лицо и пробив кисть правой руки, которой он держался за край командирского люка. Другой осколок ранил офицера по оперативным вопросам лейтенанта Амирама Мицну в глаз и в плечо — оба офицера высовывались из башни, чтобы лучше видеть поле боя.

Эхуд попросил запасной микрофон, и связист дал ему ручной.

— Водитель, поворачивай, — скомандовал майор, и «Паттон» покатил обратно к подножию холма. Командиры других машин, которые до сих пор стояли, неправильно поняли манёвр Эхуда и тоже повернули танки. Эхуд немедленно остановил свой, велел водителю вновь подниматься на холм, и через микрофон приказал командирам рот идти за ним на штурм вражеских позиций.