Арабская дочь

Марыся начинает регулярно посещать международную школу. Желтый школьный автобус каждый день забирает ее от ближайших античных ворот и с другими учениками привозит на место. Кроме изучения обязательных предметов девушка записалась на все возможные спортивные занятия и страноведческие экскурсии. Американская программа, которая здесь обязательна, немного отличается от британской, но в целом занятия, посещаемые Марысей раньше, были на более высоком уровне — большая часть материала уже давно ею изучена. Благодаря этому она одна из первых не только в классе, но и среди учеников всей школы. Как всегда, в таких местах больше избалованных детей дипломатов и богатых служащих американских и британских нефтяных компаний, которые порой ведут себя просто разнузданно. В небольшом количестве здесь есть и йеменцы, которым нужно, чтобы их зачислили в high class этой страны. Таким образом, начиная от малышей и заканчивая подростками, все школьники слегка сумасшедшие. Марыся, получив опыт в Гане, уже не старается ни с кем сдружиться. Она приезжает каждое утро, приветливая и вежливая, делает все, что нужно, позже расслабляется на спортивных занятиях, принимает душ и едет домой. Два раза в неделю руководитель, который возвращается за учениками и минует Баб эль-Йемен, соглашается забирать Лейлу и перевозить ее туда и назад. Все смотрят тогда на девушек с возмущением: квеф[53] дает им повод считать кузину Марыси забитой, примитивной арабкой.

Подруги, однако, вообще не обращают на это никакого внимания, болтают как ни в чем не бывало и восторгаются окрестностями, мимо которых проезжают, ведь Лейле, несмотря на то что она родилась в Сане, никогда в жизни не доводилось бывать в районах богачей, дипломатов и послов, в которых живут ученики этой школы.

— Нужно поискать возможность подзаработать, — заявляет однажды Марыся, — чтобы у меня были деньги на пирожное или шоколадку в школе. Мне уже надоело вытягивать из бабушки мелочь. Ее источник тоже может исчерпаться, и что тогда?

— Я подготавливаю невест к свадьбе. Девушки меня охотно приглашают. Я беру вполовину меньше, чем в салоне красоты, делаю это на дому у клиентки — и выходит очень хорошо. За одну такую сессию я купила себе мобильный, — смеется Лейла. — Но для тебя, мой синий чулок, нужно бы придумать что-нибудь интеллектуальное. Иначе зачем же ты столько лет вкалывала, платя за это большие деньги? Чтобы сейчас копаться в чьих-то волосах?

Марыся задумывается.

— Так, может, для начала я буду учить тебя английскому языку, и увидим, идет ли мне быть училкой. Что ты на это скажешь?

— Ну, не знаю… Я тупая и глупая, как бревно.

— Хорошо, хорошо. Я не верю тебе. А когда поедешь на операцию за границу, то на каком ты будешь разговаривать? Перейдешь на жесты? — Марыся вытаскивает последний козырь из рукава.

С этого момента ежедневно во второй половине дня они сидят вместе над книжками. Бабушка купила спутниковую антенну, у них в комнате маленький телевизор и декодер, чтобы они могли смотреть англоязычные программы. Почти взрослые девушки больше всего любят сказки и Дональда Дака. Лейла впервые в жизни смотрит такие прекрасные фильмы и благодаря им делает сумасшедшие успехи в изучении языка. В дом провели Интернет, и девушки долго бродят по Сети, так как множество серверов заблокировано религиозной цензурой и цензурой нравов.

В выходные дни Марыся с Лейлой свободны и охотно проводят это время, прогуливаясь по узким улочкам Соляного базара, осматривая сияющую белизной Большую мечеть и глыбу форта, в котором сейчас находится банк. Гуляя по пустынному караван-сараю, они сидят в многочисленных маленьких садиках, которые пахнут травами и свежей землей.

— Ты только посмотри! — Марыся тянет Лейлу к старому каменному дому, где на табличке написано по-английски, что ремонт оплатило Юнеско.

— Я ничего в этом не понимаю. — Йеменка морщит слегка открытый лоб. — Что, кто, как и почему?

— Слушай! ЮНЕСКО — это такая организация, которая занимается достопримечательностями во всем мире. Чтобы они не превратились в руины, перечисляет деньги на их ремонт.

— Ага, ты так и говори со мной. — Лейла через никаб чешет себе голову. — А как же добраться до этого ЮНЕСКО, как это устроить? Ведь наш дом вскоре завалится от старости, и, извини за выражение, это дерьмо никого не беспокоит. Потрескавшиеся стены, осыпавшаяся штукатурка, обваливающийся кирпич… Если хочешь пополнить ряды самоубийц, то выйди на балкон. Все очень красиво и необычно, но висит на волоске.

— А грибок в комнатах? Хотя бы у нас в углу спальни, — добавляет Марыся.

— Нечего болтать, нужно действовать. На этих металлических лентах тоже что-то написано. Но не по-нашему, и я не понимаю, — взрывается смехом шутница.

— Saudi Binladen Group Construction Holding. — Марыся, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, расшифровывает надпись. — Сейчас, сейчас, это тот бен Ладен, который одиннадцатого сентября взорвал World Trade Center? — Она смеется, закрывая рот рукой.