Арабская империя

Но среди всех искусств было одно, больше всего любимое арабами с самых древних времен доисламской эпохи и до финального уничтожения их цивилизации монголами, — поэзия. Некоторые из величайших поэтов древности, вероятно неграмотные, были одарены великолепной памятью. Они декламировали свои сочинения, которые затем запоминались и передавались из уст в уста, из страны в страну, из поколения в поколение.

Рассказывать романтические истории всегда было излюбленным развлечением арабов, и европейская литература перед ним в огромном долгу. В исходной арабской форме прозаическое повествование постоянно перебивалось поэтическими отступлениями. Каждый раз, когда история подходила к кульминации, рассказчик говорил (когда герой бросался в бой или размышлял о превратностях судьбы): «И он сказал», — вслед за чем читалось длинное стихотворение. Некоторые из таких сказителей дожили до наших дней. Я сам почти всю ночь просидел в палатке далеко в пустыне, слушая человека, который рассказывал истории и читал сопутствующие им стихи без перерыва примерно восемь или девять часов подряд.

Возможно, на наш взгляд, еще любопытнее тот факт, что не только романисты, но и серьезные арабские историки вкладывают стихи в уста исторических персонажей. Стихи в исторических трудах появляются почти в каждый критический момент жизни их героев. Так, вам могут поведать о том, как какой-нибудь раннемусульманский герой скачет на коне сквозь строй неверных, рубя направо и налево своим быстрым мечом, и восклицает — и дальше идет стихотворение. Теперь трудно сказать, в какой мере вставка подобных стихотворений диктовалась литературными условностями, или же арабы и впрямь в подобных ситуациях разражались импровизированными стихами. Однако независимо от того, верим мы или нет в то, что арабский воин сочинял стихи в разгаре конной атаки, нет сомнения, что они обладали необыкновенными способностями к поэтической импровизации и это умение считалось важным элементом хорошего воспитания. Историки зафиксировали бесчисленные примеры таких импровизированных сочинений на тему заурядных общественных событий, а также нередко упоминают о том, как халифы или другие выдающиеся люди приказывали поэтам немедленно прочитать стихотворение на тот или иной сюжет. Как мы видели, даже от молодых рабынь и наложниц ожидали умения сочинять экспромтом стихи на арабском языке ради развлечения своих хозяев.

Какими бы искусными поэтами-импровизаторами ни были арабы, не может быть сомнения в том, что все они, образованные или неграмотные, носили в памяти огромное количество поэтических строк, поскольку они, как рисуют их исторические свидетельства, цитируют подходящие отрывки из разных поэтов по любому поводу повседневной жизни.

Первоначально поэзия пустыни, до и после ислама, была посвящена в основном излюбленным арабским темам любви, войны и великодушия в сочетании с описаниями природы и животных. Однако при дворе Аббасидов любовная лирика подчинилась идеалу платонической любви. Эта утрата поэзией телесности, возможно, объяснялась большей утонченностью общества или же ростом персидского влияния, поскольку персы были менее приземленными, чем арабы. Она окружила отношения полов атмосферой рыцарства.

Но при Мамуне образование и литература ни в коем случае не сводились к поэзии, как это было у древних арабов. Деятельный ум самого халифа был постоянно занят изучением самых разных отраслей знания. По его поручению некий Хунейн ибн Исхак (807―877 гг.) в Багдаде занимался переводом греческих научных и философских трудов на арабский. С помощью целого штата коллег Хунейн перевел на арабский почти все известные философские и научные произведения греческих авторов. Большую часть работы выполнили христиане, многие из которых принадлежали к секте несториан, ранее изгнанных из Византийской империи из-за гонений со стороны Греческой православной церкви. Сам Хунейн был практикующим врачом, и его десять трактатов о глазе являются древнейшим из известных нам систематических учебников по офтальмологии.

Ко времени Мамуна медицинские школы Багдада вели весьма активную деятельность. Первый бесплатный общественный госпиталь был открыт при халифе Харуне ар-Рашиде. По мере развития этой системы назначались врачи и хирурги, которые читали лекции студентам и выдавали дипломы тем, кто считался достаточно квалифицированным, чтобы вести самостоятельную практику. Доктора, фармацевты, цирюльники и ортопеды проходили правительственную проверку. Первая больница в Египте открылась в 872 г., и с тех пор общественные лечебницы появлялись по всей империи от Испании и Магриба до Персии.

Как мы уже упоминали, Басра породила знаменитую школу грамматистов, столь важную ввиду замысловатости арабского языка. Ал-Асмей (740―828 гг.) из Басры писал книги по естественной истории, как животной, так и растительной. Появлялись и другие работы — по механике, ирригации и инженерному делу.