Арабская империя

По мере распада Арабской империи открылись два пути, по которым наука, образование и искусства мусульманского мира могли проложить себе дорогу в Европу. Удивляет и поражает то, насколько вовремя открылись эти два выхода, Испания и Сицилия, чтобы дать Европе возможность унаследовать достижения арабской цивилизации. Дело в том, что в скором будущем главные очаги этой цивилизации в Сирии и Ираке захлестнули орды татар и турок, которым предстояло уничтожить ее до основания. С этого момента арабские страны Востока погрузились в запустение и только на нашей памяти начали приходить в себя после шестивековой комы, наступившей в результате этого потрясения.

Но как раз перед тем, как был нанесен этот сокрушительный удар, постепенно начали открываться ворота Испании и Сицилии, и накопленные умения, образование и наука Аравии и Востока, созревшие в Дамаске и Багдаде и пришедшие оттуда в Кайраван и Кордову, хлынули в Европу в тот самый момент, когда их источник иссяк. Эту абсолютную своевременность едва ли можно объяснить чем-либо, кроме как волей Провидения. Теперь уже никто не помнит Аглабидов, однако завоевание ими в самый подходящий момент Сицилии сыграло жизненно важную роль в этом процессе, одном из величайших в истории.

Правда, большинство европейских писателей считало и считает мусульманское завоевание Сицилии бедствием. Тем не менее сегодня с этим можно поспорить, отметив, что в итоге христианский мир выиграл от этого больше, чем мусульмане. Поскольку если бы арабы оставались в Тунисе, а христиане на Сицилии, то никогда бы не открылся один из главных путей, по которым арабская цивилизация обогатила жизнь Запада.

* * *

Теперь мы должны вернуться назад к истории Испании. В нескольких словах повторим историю омейядских правителей Испании, уже изложенную в предыдущих главах. Первым стал Абд ар-Рахман ибн Муавия, который уцелел при избиении семьи Омейядов в Дамаске, высадился в Испании в сентябре 755 г. и сделался правителем страны. Он умер в 788 г., и его наследником стал его благочестивый сын Хишам, который правил в справедливости и мире до 796 г., когда ему на смену пришел его сын Хакам. Новый правитель, хотя и не являлся отпетым злодеем, не был таким ревностным аскетом, как его отец, и поэтому столкнулся с противодействием более фанатичных мусульманских религиозных учителей. Хакам правил двадцать шесть лет и умер в 822 г. Именно в этот момент мы прервали наш рассказ об Андалусе в главе XVI.

Наследником Хакама стал его сын Абд ар-Рахман II. Несмотря на безжалостность и вероломство при подавлении восстания, в остальном Хакама нельзя назвать ни несправедливым, ни неумелым правителем. После себя он оставил страну в состоянии мира и благоденствия. К этому моменту Омейяды правили Испанией примерно семьдесят лет, и уже весь народ признавал их своими законными государями. Что еще важнее, со времени арабского вторжения в Испанию прошло сто одиннадцать лет. Разница между арабами, берберами и испанцами, обратившимися в ислам, уже утратила всякую остроту. Происходило формирование андалусского народа. Арабские племенные распри между группировками Кайс и Йемен ушли в прошлое. Правда, по-прежнему существовало многочисленное христианское меньшинство, но мусульмане были мудрыми и терпимыми, и христиане имели возможность занимать высокие государственные посты и играть важную роль как в торговле, так и в сельском хозяйстве страны.

Абд ар-Рахман II Андалусский был продуктом этого нового века мира, благополучия и цивилизации. В Багдаде халиф Мансур покровительствовал культуре, литературе и науке, и испанские Омейяды не могли устоять перед искушением превзойти своих соперников на Востоке. Поэтому, пользуясь мирной обстановкой как внутри страны, так и на границах, Абд ар-Рахман II постановил сделать Кордову вторым Багдадом. Он обладал просвещенными взглядами и изысканным вкусом, а характер его был приятен и обходителен. Подобно всем арабским правителям, он был поклонником поэзии, сочинял собственные стихи и покровительствовал поэтам и музыкантам. В этих занятиях он обращался к руководству своего друга и протеже Зирьяба, араба персидского происхождения, в прошлом учившегося у Исхака Мосульского, придворного музыканта самого Харуна ар-Рашида. Однажды даже сам Зирьяб выступал перед великим Харуном.

В Кордове он стал «Бо Брюммелем»[151] Абд ар-Рахмана II. Он был не только придворным музыкантом, но, очевидно, обладал разносторонними и блестящими интеллектуальными дарованиями. Он мог рассуждать о поэзии, истории и литературе, а в повседневной жизни славился чувством юмора, а также быстротой и изяществом своих острот. В одежде он был образцом элегантности и создавал моду покроем своего наряда, прической и изысканными яствами своей кухни.