Арабская поэзия средних веков

«От мертвых нет весте й…» (стр. 478). — Нам солнце лучший друг, а мы бесстыдно лжем, || Что поделом его бранят и бьют бичом. — Имеется в виду арабская легенда, будто солнце всякий раз противится восходу и ангелы с бранью подымают его насильно.

«О племя писателей!..» (стр. 481). — Ар-рабаб и тамим. — Подражая древним поэтам, средневековые панегиристы включали в свои касыды традиционные восхваления древних племен.

«Если в нашем кочевье…» (стр. 482). — Ар-раид — разведчик, которому бедуины поручают поиски воды и пастбищ.

«Я мог на горе им увлечь их…» (стр.484). — Алъ-мутакариб — один из стихотворных размеров, здесь — символ однообразия.

«Лучше не начинайте болтать о душе…» (стр. 485). — Кааба (Каба) — главное мусульманское святилище в Мекке со священным «Черным камнем».

«На волю отпущу…» (стр. 489). — Чернокожий из Кинда — прозвище родоначальника и вождя одного из южноаравийских бедуинских племен, вокруг которого образовалось Киндское княжество. Поэт Абу-ль-Ала аль-Маарри также вел свое происхождение из племени Кинда.

«Вино для них светильники зажгло…» (стр. 490). Вино блестит, как петушиный глаз… — Традиционное для арабской поэзии сравнение.

«Я не спугнул ее, но птица улетел а…» (стр. 491). — Намек на распространенное в древней Аравии гадание по тому, как взлетают спугнутые птицы.

«О, если б, жалкое покинув пепелищ е…» (стр. 494). — Низар — один из легендарных предков бедуинов.

«Предвестия судьбы…» (стр. 495). — Пятикнижие — название пяти первых книг Ветхого завета. II вера, говорят, еще одна придет… — » По мусульманским представлениям, однажды в мир должен явиться мессия — махди, которого пошлет Аллах для завершения дела Мухаммада, восстановления веры и учреждения справедливых порядков. …награда за три дня лишений и труда? — Намек на арабскую пословицу: «Он пытался познать учение Моисея, Иисуса и Мухаммада, отказываясь от воды в течение трех дней».

«Он взял себе жену…» (стр. 497). — …потом еще троих. — По Корану, мусульманин может иметь четыре жены. Наб — вид дерева, идущего на изготовление лука.

«Сердца у вас — кремень…» (стр. 498)…глаза от злобы синие. — Синий цвет глаз северян в период войн халифата с Византией считался арабами признаком злобности и дурных душевных качеств… и разлетелись вороны… — Вороны у арабов считались предвестниками счастливых событий… искренность молитв на сторону восточную! — Во время молитвы мусульманин обращается лицом к Мекке, причем сторона, к которой обращен молящийся (кибла), обозначается в мечети специальной нишей в стене (михраб).

«Быть может, прав мудрец…» (стр. 499). — Мудрец. — Имеется в виду Аристотель. Арабо-мусульманские теологи и философы считали Аристотеля (с трудами которого они знакомились по сочинениям позднейших комментаторов) величайшим ученым и философом и истолковывали его учение в мусульманском духе.

«Звезды мрака ночного…» (стр. 500). — …пред тем, как начать переход… — На учение арабских философов-мистиков оказали влияние неоплатоники и гностики, а также и буддистское учение о последовательном переселении души из одного живого существа в другое. К теме переселения души аль-Маарри обращается неоднократно, иногда принимая эту идею, иногда отвергая ее.

«Вы скажете: «Премудр…» (стр. 500). — В числе его примет || Не только времени, но и пространства нет. — Мусульманские богословы-ортодоксы, понимая слова Корана буквально, наделяли Аллаха вечными атрибутами, в то время как их противники мутазилиты-рационалисты отвергали веру в извечность существования божественных атрибутов, как противоречащую принципу единобожия. Отголоском этих споров является стихотворение аль-Маарри.

«Если воли свободной преступник лишен…» (стр. 501). — Одним из главных предметов спора мутазилитов с ортодоксами был вопрос о свободе воли. Исходя из представления о справедливости божества, мутазилиты отрицали предопределение и развивали тезис о свободе воли человека в совершении добрых и злых деяний, что делало рай и ад справедливым воздаянием за дела человеческой жизни.