Арабская сага

– Аруба – мастер спорта Ближнего Востока по карате, она взяла золото в соревнованиях Азии и Африки, – с гордостью сообщает Фарид.

– Как-то не видно в тебе такой силы, – не может поверить Марыся.

– Если бы ты переодела Брюса Ли в просторные шмотки, то сказала бы: «Неужели это мастер по искусству борьбы?» – говорит непобедимая Аруба. – Кроме того, я сейчас не так интенсивно тренируюсь, не буду преувеличивать. Я не хочу умереть такой же молодой, как мой кумир. Спорт дает здоровье, если им заниматься разумно.

– Мне тоже нужно начать чем-то заниматься, – кивает головой Марыся: она уже простила полицейских, копавшихся в ее грязном белье.

– Это необходимо, чтобы быть эффективнее, – соглашается женщина. – Я старший следователь по борьбе с организованной преступностью и терроризмом, веду полицейские курсы. Но начинала как ночной надзиратель в женской тюрьме и тюремщик в исправительно-трудовой колонии. Как женщина, я могла заниматься только женскими делами. Но времена меняются, да и к «Исламскому государству» все больше примыкают женщины, которые взрывают себя и своих детей в терактах. Вот я и понадобилась, – утверждает она иронично.

Фарид прерывает ее:

– Хорошо, дамы. Мы пришли сюда поужинать, поэтому хватит этих грустных рассказов. Берите меню и выбирайте. Что будете пить? – спрашивает он учтиво.

– Ну, не знаю… – После саудовского воздержания Марыся мечтает о красном вине, но одежда хозяев свидетельствует о том, что ничего из этого не выйдет.

– Красное или белое? – конкретизирует Аруба, понимающе подмигивая.

– Правда? А это вам не помешает?

– «О вы, которые уверовали! Вино, майсир, жертвенники, стрелы – мерзость из деяния сатаны. Сторонитесь же этого, – может быть, вы окажетесь счастливыми!»,[110] – разговорчивая женщина цитирует Коран. – Мы должны этого избегать, но нам это однозначно не запрещено, правда? – Все поддакивают, им смешно. – Возможно, запрет на питье кого-то осчастливит, но если эти «кто-то» не мы, давайте расслабимся.

– Слава богу, что в нашей святой книге о виски вообще ничего не говорится, поэтому моя совесть чиста! – кричит радостно Фарид и заказывает «Шивас Ригал» со льдом.

Атмосфера постепенно теплеет. Уже совершенно расслабившись, они рассказывают истории из своей жизни, правда, иногда вдруг всплывает что-то серьезное и возникает неловкая ситуация. Аруба невольно вспоминает, что Марыся и Хамид счастливы, потому что снова с ними их ребенок, а она не может иметь детей, потому что так ее «подлечила» в оазисе повитуха. Фарид говорит что-то о бывшей глупой жене, а у Хамида тут же возникает в памяти трагически погибшая Зайнаб. Но они должны научиться говорить об этом и относиться к таким вещам, как к неизбежному, тому, с чем нужно смириться. Во время десерта они снова возвращаются к теме работы и гнусному человеку – джихади Джону.

– Почему твою сестру ничто не насторожило? – удивляется Аруба. – Ведь она умная девушка, живущая в цивилизованном мире, в современных реалиях.

– Этот район, в котором сделан снимок в образе арабки! Как она могла туда ходить? И не боялась же! – присоединяется Хамид, который начал уже расследование в Эр-Рияде. – От одной нищенки, которая живет на улице, мы узнали, что Дарья была там постоянной гостьей. Все знали, что она приходит только на пару часов днем, а на ночь исчезает.

– Если об этом не донесли, не вызвали мутаввов – это значит только одно, – говорит Фарид, – они знали, кто такой Джон, и чертовски его боялись.

– К сожалению, с этой минуты ваш отпуск закончился, – серьезно говорит Аруба. – Нужно отправляться в погоню. Я предлагаю вам вылететь в Индию за этим хитрым лисом – индусом: там он наверняка действует под такой личиной, а мы отправимся во Францию. Выглядите вы как итальянец и смуглая европейка неопределенной национальности. Вам будет легче в индусской среде: они там чертовски не любят мусульман. И их можно понять.

– Хамид – итальянец? – переспрашивает, опешив, Марыся, потому что видит в нем стопроцентного саудовца со светлой кожей.

– Да. В конце концов, он уже им был, у него это прекрасно получалось, – подтверждает сотрудник-эмиратец.

– А что с языком?

– Я говорю по-итальянски. Это одно из умений, приобретенных в течение последних лет, – вполне обыденно говорит Хамид – нечего делать тайну из их разлуки, когда они среди людей, которые знают о них все.

– У меня есть польский паспорт, значит, в этом нет ничего подозрительного. Я – европейка, – соглашается с предложенным планом Марыся. – А вам в Париже будет легче? Теперь Европа тоже недолюбливает исповедующих ислам. Теракты в лондонском метро, нападение на редакцию сатирического еженедельника «Шарли Эбдо», где убили двенадцать человек, погромы в магазинах и кафе. Берет на себя это или «Аль-Каида», или «Исламское государство». Все теракты были на совести арабов.

– Разумеется, – признает Аруба, – но натурализованных французов арабского происхождения у них не счесть, и 99,9 % – это обычные порядочные и нормальные люди из Туниса, Алжира и Марокко. Там еще нет арабофобии.