Арабская весна

Шейх тяжело прислонился к стене… бухало в ушах и было темно перед глазами. Конечно же… чего еще ждать от угнетателей, от тех, кто не принял Аллаха в душе и попрал веру. Он много раз говорил, сколько раз говорил и Исмаилу Ии всем остальным – в вопросах веры недопустимы компромиссы, как и в вопросах исламской революции. Офицеры никогда не встанут на их сторону, никакие исламские трибуналы, никакие проповедники в частях это не изменят! Они никогда не простят им потерянной власти! Надо было сразу всех убить и сделать офицерами тех из солдат, кто усерден в вопросах веры и известен умме как подлинный правоверный, не лицемер. Исмаил тогда поднял его на смех, сказав, что из солдата не сделать офицера приказом, для этого нужно долго учиться, а е6сли они так сделают – яхуды пойдут на них и возьмут голыми руками. О, Аллах, какой идиот! Теперь, когда братья умирают в секторе Газа, когда Израиль слаб как никогда, когда у мусульман впервые появилась возможность сбросить ненавистных яхудов в море с их семьями вместе – эти проклятые предатели подняли мятеж! Выступили против них, значит – против самого Аллаха!

Но ничего. Если армия предала – они обопрутся на народ. Аллах – с нами, он – лучший из защитников!

Хорошо, что хоть оружие запасти и раздать верным братьям догадались. Теперь их просто так уже не взять. Все-таки за них – народ и это главное. Тысячи, десятки, сотни тысяч молодых фидаинов с оружием в руках, готовых защищать свою свободу, свободу веры, которую дала им Исламская революция. Да что там сотни тысяч – миллионы! Они создадут собственную армию – народную армию миллионов! Армию, которая не пустит на землю мусульман ни одного врага, которая разобьет и покарает мятежников и их семьи, которая будет сражаться за каждую пять Священной земли ислама, окропляя ее святой кровью шахидов и собачьей кровью врагов. Они освободят Иерусалим сами! Их враги, кяффиры побегут, устрашившись их чести, жертвенности и веры! Они возьмут Аль-Акс сами, без этих армейских предателей и собак!

Да! Так будет!

В голове немного прояснилось. Он даст лучший фикх[30] в своей жизни! Тот, от которого улыбнется сам Аллах!

– Собирайтесь, братья! Собирайте всех! – сказал шейх.

И улыбнулся.

* * *

Людей было много, они прибывали и прибывали и это зрелище – наполняло сердце старого шейха радостью. Он снова чувствовал себя молодым и сильным, он подпитывал свое старое сердце неукротимой энергией толпы. Вот – его дети. Вот – истинные правоверные! Не те, кто изобретает лживые отговорки, чтобы сидеть с сидящими. Правильно сказано в шариате: лучший из людей тот, кто едва услышав пронзительный крик человека, встретившегося с кяффиром или клич призывающий на битву – бросает все дела, хватается за гриву коня[31] и мчится во весь опор.

Они не будут ждать. Они не соблазнятся лживыми посулами. Они не будут молчать и трусливо прятаться по подпольным молельням, совершая намазы без веры в сердце. Вот они! Перед ним! Как только он бросил клич – они оставили в стороне все дела, и пришли, они – перед ним! У многих – оружие в руках, а у тех, у кого нет – нетрудно добыть, Инша Аллах. Они сокрушат и псов – военных и презренных яхудов – всех! Да, они войдут в Аль-Акс[32]! Именно они – войдут. Их поколение – прогневало Аллаха своим приспособленчеством, трусостью, слабостью, любовью к жизни и отвращением к шахадату. А они – войдут, они чисты и Аллах дарует им победу.

Но и он – кое что может. Он стар и уже не может сам пойти в бой. Но он может дать этим молодым людям правильный хизб. Хизб честности, жертвенности и веры. И тогда… о, Аллах, сокруши куфр. О, Аллах, уничтожь яхудов! О, Аллах, унизь харбиев!

Людей было столько, что они заняли всю улицу. И все равно – они прибывали и прибывали. Из толпы – неслись уже гневные выкрики и угрозы.

Шейх поднялся. Он не написал ничего – все, что он должен был сказать, было у него в голове. За ним – запишут другие…

– О шейх… – сказал Салман, увидев, куда он хочет идти – это опасно. Харбии только и ждут, чтобы вы показались на людях. Там очень опасно. Можно выставить мегафоны и читать хутбы из здания…

Конечно же, телохранитель не унизил шейха требованием надеть бронежилет – пусть харбии таким образом спасаются от огня, который им, все всякого сомнения, уготован.

Шейх внимательно просмотрел на своего телохранителя. Он выполнял свою работу, а он – должен был выполнить свою.

– Поистине, Аллах, лучший из защитников. Мне нечего бояться…

* * *

Для шейха – приготовили место для выступления. Чтобы все его видели – ему пришлось показаться на последнем этаже здания, иначе никак. Раму сняли, чтобы не мешала. Выступление – транслировалось на мощные динамики минарета, с которого обычно раздавались слышимые всему городу азаны – и одновременно – на два мегафона, чтобы лучше было слышно тем, кто на улице. Толпа, вооруженная и невооруженная – приветствовала шейха слитным ревом и выкриками.

Шейх поднял руки. Он был весь в белом[33]