Арарат

— Да, да. Идите прямо, потом сверните налево: там и будет медпункт.

— А зачем он мне? Я побегу догонять свою роту. Кстати, вы не знаете, здесь ли Гарсеван Даниэлян?

— Не здесь, но близко.

— Ха-а-роший парень! В прошлом году вместе воевали. Брат у него в Керчи остался… Ну, значит, увидимся скоро! Так, говорите, обойдется и я буду слышать, как прежде?

— Безусловно.

Шалва вытащил вату из здорового уха и радостно улыбнулся:

— Правильно, сестрица, слышу обоими ушами. Все в порядке!

— Рана у вас легкая, но надо ее обработать, а то может загноиться, — предупредила Ашхен.

— Это уж после того, как возьмем Новороссийск. Ну, пока!..

— Прощаться нет надобности, я следую за полком.

— Вы, наверное, у Остужко, с Саруханяном прилетели, да? Вот и хорошо! Наш батальон придали Остужко, значит мы теперь бойцы одной части!

Наступило утро. Море было спокойно, и лишь разрывы бомб и снарядов бороздили его ровную гладь, переливавшуюся под солнцем: вон там перламутровая полоса, рядом — зеленоватая, еще дальше — светло-синяя… Душу переполняло восторженное чувство. И какое хорошее название дали этому месту — «Мыс любви!» Сколько влюбленных девушек и юношей приходило сюда, чтобы любоваться морем, мечтать о будущем! Кто из них остался в живых а борется с врагом, чтобы, победив его, вернуться сюда, снова любоваться морской гладью, снова любить и мечтать? Да, сейчас идет бой именно за то, чтобы люди могли мечтать и любить!

Ашхен вспомнила свою жизнь… Нет, лучше не вспоминать! У нее есть Тиграник, есть друзья: Гарсеван, Унан и Мхитар Берберян. Ей показалось, что она уже давно, очень давно находится на «Малой земле»…

Ашхен поглядела вслед Шалве, поправила сумку и побежала дальше.

Бой разгорался. Мимо Ашхен, опережая ее, пробегали моряки-десантники и пехотинцы, все новые и новые позиции занимали артиллеристы и бронебойщики. Бойцы на бегу приветливо махали рукой бесстрашно пробивавшейся вперед сестре. Подойдя к передовой линии огня. Ашхен пробиралась, уже низко пригнувшись или ползком: она знала, что красный крест нарукавной повязки и косынки не спасет ее от пули фашистского снайпера. В свисте и грохоте сражения ее привычное ухо различало стон раненых, и она спешила оказать им первую помощь, сама провожая их до медпункта или поручая их своему помощнику — Савве.

— Слышь, Ашхена, мне хорошую весть сообщили, — радостно заявил Савва, вернувшись с медпункта, куда проводил одного раненого. — Говорят, что наши уже вошли в город с той стороны. Нам подкинули новый батальон. Поднажмем с двух сторон — и сдавим фашистов!

Ашхен уже привыкла к тому, что Савва по-своему переделал ее имя. Она весело откликнулась:

— И наша «Малая земля» сразу станет «Большой»!

— Да, да, ты погляди, как наши быстро продвигаются.

Вскоре Ашхен увидела Остужко, спешившего на свой новый КП, — ему было поручено занять цементный завод и идти на соединение с частями, штурмующими Новороссийск.

— Ну как, не скучаете без дела? — крикнул Остужко, поравнявшись с Ашхен.

— Кто может еще держаться на ногах, отказывается идти на медпункт. Никто не хочет пропустить первой встречи с нашими! Особенно бойцы-староселы с «Малой земли».

— И правильно делают! Ведь за исходом сегодняшнего сражения следит не только командование фронта, но и Москва…

— А где Грачик Саруханян? — крикнула Ашхен вслед Остужко.

— Ему жарко приходится!.. Он там, впереди. Поступило сообщение, что фашисты решили перебить пленных, если не удастся погрузить их на суда.

Ашхен стиснула зубы, глядя вслед бегущему Остужко. Чуть поодаль от него она заметила Шалву: показав левой рукой на забинтованное ухо, Шалва поднял сжатый кулак. Ашхен невольно улыбнулась.

* * *

Час спустя Остужко и командиры других десантных отрядов получили приказ начать решительный штурм Новороссийска. Из штаба армии сообщили по радио: на одном из участков сдалась в плен румынская часть вместе с командиром.

В предместьях города сражаться стало труднее. Линии фронта уже не было, вражеских солдат можно было встретить и в цеху цементного завода, и во дворе, и в подвале, и в коридоре любого дома. Остужко перебросил свой КП во двор полуразрушенного здания и, выбрав удобный наблюдательный пункт, оттуда направлял боевые действия.

Ашхен при помощи Саввы успела вынести в тыл несколько тяжело раненных. Когда сражение уже велось в предместье города, Ашхен стало труднее: то и дело приходилось вытаскивать раненых из-под развалин домов, разрушаемых артиллерийским огнем, уводить их с поля боя под неприятельским обстрелом. Линия фронта так приблизилась, что невооруженным глазом были видны немецкие солдаты. Когда Савва вместе с другим санитаром унес в тыл раненного в живот сержанта, Ашхен огляделась вокруг.