Арарат

В первую минуту Оксана поняла одно — что спутницу Асканаза зовут Ашхен. Но ей не были понятны отношения между Ашхен и Асканазом. Догадавшись, что именно это обстоятельство не дает Оксане чувствовать себя непринужденно, Асканаз спокойно объяснил:

— Ашхен — близкая подруга Вардуи, она работает в нашем санбате.

Асканаз встал, подошел к кроватке Аллочки и с минуту задумчиво смотрел на мирно спавшую девочку. Подошла и Ашхен, залюбовалась девочкой; ей представился Тиграник, который тоже спал, наверное, в это время в своей кроватке.

Асканаз рассказал Ашхен о несчастье, постигшем девочку. Только теперь Ашхен поняла всю глубину горя Оксаны.

После ужина Асканаз хотел проститься с Оксаной, чтобы вместе с Ашхен вернуться в часть, но Оксана стала упрашивать их остаться.

— Ночуйте у меня! — обратилась она к Ашхен. — Приятнее все же провести ночь в домашних условиях.

Асканаз дал уговорить себя, и Оксана постелила ему в соседней комнате. Он набросал записку, отослал ее с Вахрамом, затем, попросив кувшин горячей воды, вымыл голову и с наслаждением лег в мягкую кровать, словно сбросив с плеч какую-то тяжесть. Он полузакрыл глаза, и перед его мысленным взором проходили вереницей лица его бойцов; мелькнуло улыбающееся лицо Оксаны, и он погрузился в глубокий, освежающий сон.

— Прямо чудо, что он согласился остаться! — вполголоса сказала Ашхен. — Он не отдыхает ни днем, ни ночью, как и в дни боевых действий.

Оксана с восхищением разглядывала свою собеседницу.

— Счастливица вы, Ашхен, — такая же бесстрашная, какой была моя Алла! Ах, берегите себя, ведь у вас есть ребенок… А где же ваш муж?

— Ой, девочка сбросила одеяло! — Ашхен быстро нагнулась, бережно прикрыла Аллочку и поцеловала ее голую шейку.

Оксана поняла, что Ашхен не хочется говорить о муже, и не стала больше расспрашивать. Беседуя с Ашхен, Оксана постепенно убеждалась, что имеет дело с умной и серьезной женщиной. Было уже поздно, когда они улеглись. Оксана с нежностью склонилась над Аллочкой. «Как хорошо… хотя бы одну ночь, хоть несколько часов жить мечтами… Все кажется, что вот-вот откроется дверь и вернутся мои… О, как тяжело одиночество!.. Хотя бы скорее рассвело, чтоб Аллочка увидела, что мы не одни, что у нас…» Оксана затруднялась выразить мелькнувшую у нее мысль.

Глава третья НА БЕРЕГУ ОДЕРА

Лодка ткнулась носом в берег. Плеск утих. Рулевой выпрыгнул на песок. Стоявшие на берегу военные вытянулись перед вышедшим из лодки Асканазом Араратяном.

— Здравствуйте, товарищи, — весело поздоровался Асканаз.

— Здравия желаем, товарищ генерал-майор! — хором отозвались ждавшие на берегу.

— А ну, посмотрим, как вы здесь укрепились…

Выступивший вперед Гарсеван доложил обстановку. Асканаз кивком головы принял рапорт и спросил, какое сопротивление оказывают гитлеровцы на этом участке. Гарсеван обстоятельно доложил.

Время близилось к рассвету. Стояла холодная мартовская ночь. На белом снегу отчетливо запечатлелись следы человеческих ног, разбегавшиеся к окопам.

Подтянувшись к брустверу, Асканаз окинул взглядом расположение позиций; спрыгнув обратно, он провел рукой по стене окопа, вырвал и отбросил в сторону выступающий осколок камня.

— И земля уже размякла, так же как они сами… — заметил Гарсеван.

Асканаз улыбнулся.

— Говоришь, размякли они? Ну, видно, еще не до конца размякли! Ведь вот уже месяц, как нам не удается расширить «Армянскую Малую землю»…

Эта беседа происходила на левом берегу реки Одер, в начале марта 1945 года. Дивизия, которой командовал Асканаз Араратян, с боями прошла многие сотни километров, принимала участие в освобождении Польши, а сейчас занимала плацдарм на берегу Одера. Укрепившиеся к югу-востоку от города Франкфурта части дивизии в средних числах февраля форсировали Одер и обосновались на его западном берегу. Среди соседних дивизий за тем участком, который захватили и упорно удерживали за собой бойцы-армяне, уже утвердилось название «Армянской Малой земли». Командный пункт Араратяна находился на правом берегу реки, но он частенько переправлялся на другой берег, чтобы проверить состояние подразделений.

— Только бы поскорее дали приказ о расширении плацдарма! — отвечая на вопрос Асканаза, убежденно произнес Гарсеван.

— Всему свое время, — улыбнулся Асканаз.

Бойцы уже знали, что комдив не удовлетворится рапортом. Они напряженно ждали его оценки, когда он проверял пулеметное гнездо; взяв автомат в руки, он разглядывал его, рассматривал укрытия, измерял глубину окопа, попутно расспрашивая солдат.

— Лалазар, что это у тебя глаза красные? — обратился Асканаз к бойцу, пользовавшемуся в дивизии славой ветерана. — Ночь ведь прошла спокойно.

— Точно так, товарищ генерал-майор, но я был в разведке.

— Результат?

— Двое, товарищ генерал-майор.

— Вот как! Хорошо. Ты сейчас отыгрываешься за то, что когда-то выпустил из рук?

— Изменились времена, товарищ генерал-майор! — смело отозвался Лалазар. — Теперь я не промахнусь.

— Ну, поди поспи немного, — сказал Асканаз.