Арарат

Но Тартаренц решил не упускать удобного случая. Он в душе даже выругал Ашхен за безразличие. Обычно принимавший вид человека ревнивого, он на этот раз без стеснения готов был использовать явную симпатию Берберяна к его жене. С той же широкой улыбкой на лице он снова обратился к Берберяну:

— Ну, хорошо, на этот раз не буду настаивать. Но прошу вас обязательно пожаловать к нам на обед в ближайшие же дни! Очень сожалею о том, что моя Ашхен не проявляет самостоятельности и сама не приглашает к нам симпатичных людей из числа своих знакомых… Тем более, что одно важное обстоятельство…

В лице Ашхен что-то дрогнуло. Она закусила губу и сделала вид, что ничего не слышит. А Тартаренц настойчиво продолжал:

— Понимаете, я целый год проучился в медицинском институте… Это моя заветная мечта — стать санитарным врачом!.. Вы сами знаете, как это важно для нашей армии, для обеспечения нашей победы. И вот сегодня…

Он запнулся. С чего начать? С того, что какой-то клеветник написал в медицинский институт, будто он, Тартаренц, симулянт и никакая медицина его не интересует? Или с того, что срезавшие его на экзаменах преподаватели пристрастные люди, поддавшиеся влиянию клеветников и личных врагов Тартаренца?.. Но на долгие размышления времени не было, и он заторопился:

— Вы понимаете, оклеветали меня. А преподаватели испугались. Вот я и прошу вас дать мне записку к профессору… — он назвал имя декана. — Он все уладит, ведь слово ЦК для него закон!

Берберян понял, что перед ним находится заурядный блатмейстер. А Мхитар органически не выносил людей подобного рода.

— Прежде всего, вы напрасно предполагаете, что мое слово будет расцениваться, как распоряжение ЦК, тем более что я и сам никогда на это не претендовал… не говоря уж о том, что надо готовиться к экзаменам и сдавать их в общем порядке.

— Да что вы говорите, товарищ Берберян?! — воскликнул Тартаренц. — Прошли уже времена этого «общего порядка», сейчас многое зависит от знакомства. Если кто-нибудь не помешает этому, завтра будет отдан приказ и меня отчислят из института. А вы понимаете, чем это пахнет?! Не подумайте, пожалуйста, что я избегаю… Но мне хотелось бы пойти в армию врачом… А так… — Тартаренц замялся. — Извините, что я побеспокоил вас…

— Вы меня не побеспокоили.

Тартаренц был не из числа тех людей, на которых действует интонация собеседника. Ему нужно было добиться цели, и он готов был использовать для этого любой случай. А разве не было удачей, что он поймал Берберяна, дружески гуляющим с его, Тартаренца, женой?!

— Ну, вот и хорошо! — подхватил он. — Раз я не побеспокоил вас, раз вы относитесь дружески… нужно черкнуть всего две строчки на имя профессора! Я спрашивал, он знает вас и очень уважает…

Тартаренц точно не замечал пренебрежительного отношения собеседника.

Берберян бросил взгляд на Ашхен и, сдерживая возмущение, резко сказал:

— Прекратим этот разговор!

Тартаренц собирался что-то ответить, но тут вмешалась окончательно потерявшая терпение Ашхен.

— Довольно! — крикнула она и, повернувшись к Берберяну, глухо проговорила: — До свидания, товарищ Берберян.

Берберян, не глядя на Ашхен, пожал ей руку, молча кивнул головой Тартаренцу и удалился.

— Да ты жена мне или враг? — напустился Тартаренц. — Почему ты не сказала хотя бы слово?

— Я сказала одно слово в конце и теперь повторяю его: довольно! Неужели у тебя совсем нет чувства достоинства? Врача из тебя не выйдет, у тебя нет ни малейшего желания учиться. Ты ведешь себя постыдно… Опомнись же, у тебя есть сын! Если ты будешь идти по этому пути, нам нельзя будет смотреть людям в глаза!

— Не произноси, пожалуйста, речей! Постарайся встретиться с этим Берберяном. Он, видно, порядочный человек. Попроси его сама, чтобы он вмешался. Пойми: еще два-три дня — и конец. Нет у тебя мужа! Возьмут в армию, а там…

— Молчи и не смей при мне так говорить! Как для всех положено, так и с тобой будет!

— Ах, положено! Ладно. А скажи мне, пожалуйста, где положено, чтобы этот твой Берберян с чужой женой разгуливал? Как видно, это не для всех «положено», а лично и индивидуально для него!.. И я имею право поступить с тобою так, как найду нужным… ты понимаешь? — с угрозой произнес Тартаренц.

— Негодяй! — только и смогла вымолвить Ашхен.

Отвернувшись от мужа, она быстро направилась к госпиталю, находившемуся на улице Абовяна.

Глава третья УТЕШЕНИЯ И СТРАДАНИЯ

Поднявшись по лестнице, Ашхен привела себя в порядок в комнате, отведенной для дежурных, заправила под косынку выбившиеся пряди волос и надела белый халат.