Арарат

— Этот Грачик, обратили внимание, как он говорил? — уже шагая рядом с Ашхен по улице, сказал Вртанес. — Да, вот тебе и нравственная сила… Говорит, не нахожу слов объяснить, но ведь более красноречиво не скажешь, чем он… Интересно также, что он находит сходство между тобой и своей невестой!

— И ведь не только Грачик, — улыбнулась Ашхен. — Один находит, что я похожа на его сестру, другой — на тетку, на дочь, а один выздоравливающий уверял, что женится только на той, которая будет похожа на меня…

— Это говорит о том, что вы очень нравитесь им.

Ашхен шла к Вртанесу, чтобы забрать Тиграника. Седа долго не отпускала ее, но Тиграник был совсем сонный, он со вздохом обнял мать ручонками и склонил голову ей на плечо. Отказавшись от ужина, Ашхен поспешила домой. Несмотря на ее отнекивания, Вртанес взял у нее ребенка и проводил Ашхен до дому. Ашхен не пригласила Вртанеса зайти, хотя это выглядело не очень вежливо.

В кругу раненых она совсем забыла о столкновении с мужем. Но сейчас ей предстояло снова встретиться с ним… Снова те же мелкие расчеты, то же невыносимое малодушие!

* * *

Ашхен вошла в комнату с омраченной душой. Она осторожно положила на кроватку сонного мальчика, машинально проверила, в порядке ли светомаскировка, и мельком взглянула на сидевшего за столом Тартаренца, который торопливо что-то писал и зачеркивал на листке бумаги. Не поворачивая головы, Тартаренц равнодушно спросил:

— Явилась?

— Как видишь.

— Кто тебя поймет, зачем ты уходишь, зачем приходишь?! Так вот, слушай мое последнее слово: никаких больше встреч с этим, как его, Берберяном! Слава богу, теперь я знаю вам цену… Но не торопись радоваться раньше времени: Заргарову (вот это человек, понимаю!) удалось найти способ повлиять на профессора, мы обошлись без твоей помощи. Небось хочется узнать как? Ну, дудки, ничего не узнаешь!

На лбу и у тонких ноздрей Ашхен выступили мелкие капельки пота, к лицу прилила кровь. Она вспоминала то Грачика с его Рузан, то раненого, запомнившего стихи Туманяна: «Если у человека такая красавица жена, он без оружия, без войска на шаха войной пойдет!» — и вдруг перед нею возникла фигура мужа, заискивающего перед Берберяном… А тут еще какая-то новая уловка Заргарова! Ашхен готова была заплакать, но разве слезы помогут? Она молча стала прибирать комнату. Тартаренц внимательно следил за женой. Вдруг, точно придя к какому-то заключению, он громко сказал:

— В последнее время ты что-то очень своевольничаешь… Уж не намерена ли ты разойтись со мной?

— Намерена сделать тебя человеком… Но вижу, что задача очень трудная.

Тиграник захныкал и повернулся на бочок. Ашхен успокоила ребенка и потом сказала:

— Как видно, правду говорят: «Горбатого могила исправит».

— Да как ты смеешь меня хоронить?! Кто это подучил тебя так непочтительно говорить с мужем?

— Не нуждаюсь в том, чтоб меня подучивали, — холодно отозвалась Ашхен.

Она с горечью все больше убеждалась в том, насколько они чужды друг другу, хотя и живут под одной кровлей. Тартаренц и сам давно понял, что Ашхен слишком самостоятельна. Он иногда притворялся, будто ревнует ее, или пытался навязать ей свою волю, считая, что именно так нужно действовать. И в этот день он решил показать, что является хозяином в семье. С деланной улыбкой на лице он подошел к Ашхен и обнял ее со словами:

— Ну ладно, чего скисла? Что было, то было! К черту этого Берберяна, нам поможет Заргаров… Знаешь, Ашхен, сердце у меня переворачивается, когда я вижу тебя с Тиграником на руках. Как же мне оставить вас, как уехать? Уж если придется идти, лучше по специальности…

Ашхен не слушала его, она рассматривала разорванную рубашонку Тиграника, прикидывая, как бы лучше зашить дырку. Тартаренц взял из ее рук рубашонку, отбросил ее в сторону и хотел поцеловать жену.

Ашхен порывисто встала со стула, но, сдержав себя, спокойно произнесла:

— Оставь меня в покое.

— Это еще что за новости? — вспылил Тартаренц. — Жена ты мне или нет? — И он хотел насильно обнять Ашхен.

— Ты же знаешь, что силой ничего не добьешься, отойди от меня! — резко произнесла Ашхен.

— Вот так женушка — врагу не пожелаю! — почувствовав свое бессилие, воскликнул Тартаренц. — Не воображаешь ли ты себя новой девой Марией непорочной? Ты забыла, что я твой муж!

Видя, что его слова не производят впечатления на Ашхен, он злобно усмехнулся:

— Ну, конечно, завела себе новых знакомых, теперь и муж тебе не нужен… Я вижу, ты на все способна…

Ашхен не дала ему продолжать. Она шагнула к нему и с негодованием проговорила:

— Низкий ты человек!

— Оскорбляй, оскорбляй! Ловко ты используешь обстоятельства! Смотри, плохо тебе придется, если я возьмусь за тебя…

— Да замолчишь ты или нет?!

Ашхен отвернулась от Тартаренца, присела к своему столику и тяжело вздохнула. Тартаренц несколько раз прошелся по комнате, тайком поглядывая на расстроенное лицо жены. «Терпи, Тартаренц, выкрутишься как-нибудь. Эти бабы всегда так: посердятся и перестанут… — успокаивал он себя. — Ашхен еще оценит твои способности и сноровку».