Арбайт. Широкое полотно

— С годами я все больше и больше убеждаюсь, что мир гораздо безумнее и глупее, чем я когда-то предполагал.

— А я уже ничего не оцениваю, сижу на подоконнике, как кот, и смотрю на улицу.

— В одном из лучших стихотворений Дмитрия А.Пригова он и его сын сидят у окна, «как две мужские кошки». -Таинственны, необъяснимы соотношения между котами и людьми.

— Коты — это интеллигенция животного мира. Собаки — пролетарии. Лошади — это особое. Свифт гениально все изобразил в той части Гулливера, где тот попадает к гуингмам. Свифт — настоящий писатель.

— Коты напоминают дам. То они такие прямо беспомощные-беспомощные, но если надо, то бросившего их негодяя тут же разыщут, несмотря на декларируемую ими «топографическую тупость».

— И в его «горящую избу» войдут.

— Горбачев — интеллигент (шляпа). Лужков из народа (кепка — вечный народный предмет гардероба мелкого криминала, гопников, таксистов).

— Так ведь и Горбачев из народа — помощником тракториста был в пятнадцать лет, орден за это получил. А Лужков с детства в речку Москву нырял на Дербеневской набережной.

— Горбачев не из народа, потому что в нем чувствуется порода. Ему без шляпы нельзя, а Лужкову не только можно, но и нужно.

— НРАВСТВЕННЫЙ И ХОРОШИЙ НАСТОЯЩИЙ ПИСАТЕЛЬ? Где его взять? Про Льва Николаевича Толстого мы уже говорили. Не годится. Федор Михайлович Достоевский женины денежки в рулетку профучкивал. Уж не это ли всё имел в виду Александр Сергеевич Пушкин, который, не отрицая писательской подлости и низости, лишь вяло оправдывался: «Нет, врете, низок, но не как вы… Подл, но не как вы…»? И это суперзвезды русской литературы!

— Я по своему жизненному опыту и по прочитанным книгам вижу, что гении, все без исключения, сволочи.

— Говорит Осип Мандельштам: «Писательство — это раса с противным запахом кожи и самыми грязными способами приготовления пищи. Это раса, кочующая и ночующая на своей блевотине, изгнанная из городов, преследуемая в деревнях, но везде и всюду близкая к власти, которая ей отводит место в желтых кварталах, как проституткам».

— Например, в районе станции метро «Аэропорт» писательские дома.

— Все права — в «Декларации прав человека». 1988 год. К нам в ремонтную мастерскую врывается секретарь партбюро завода и срывает со стены эту самую декларацию — все, мол, что висит на стене, должно быть согласовано с парторганизацией завода. Через год он, спиздив пять тонн листового железа, уходит в кооператив и на сегодняшний день является мелким олигархом.

— Как горько узнавать, что существовали такие нечестные партфюреры, посягавшие на народное листовое железо! В Московской организации Союза писателей СССР, откуда меня выгнали в 1979 году после 7 месяцев и 13 дней пребывания в этой престижной по тем временам конторе, среди выгоняльщиков был один крупный партиец, который до этого был парторгом Театра на Малой Бронной, но там украл доски и в наказание был переведен к писателям подгэбэшным оргсекретарем. Пришли «новые времена», и он украл целый писательский Дом творчества. Настоящего писателя всякому обидеть легко!

— Сравните в «Мастере и Маргарите» приличную шляпу пирожком Берлиоза и кепку Ивана Бездомного — вот и ответ на вопрос о шляпе Горбачева и кепке Лужкова.

— Очень ценное литературное наблюдение. Попытаемся дифференцировать русскую литературу по принципу кепка/шляпа. Например: Ахматова — шляпа, Цветаева — кепка. Или русскую историю. Керенский — шляпа, Ленин — кепка. Троцкий — шляпа, Сталин — картуз.

— Лужков носит не только кепки, его часто видят в ермолке, а также в других головных уборах, которым и называние-то не подыщешь. Интересно, его когда-нибудь выгонят из начальников Москвы или он будет править вечно, как Путин, Медведев и Мао Цзедун.

— Если не ошибаюсь, первый из головных уборов уважаемого градоначальника называется «кипа», последний — полотенце, второй — монгольский шлем, именуемый (извините, но это так, хуяг), третий — шутовской колпак без бубенцов, четвертый — американская шапка, такую я недавно видел на голове барабанщица В.Тарасова, ныне гражданина Литвы.

— Хуяг — это сильно.

— Насчет «бетизов» смотрите повесть Лескова «Загон». Вот еще один гений русской литературы, пожалуй что даже и понравственнее других.

Цитата из «Загона»: