Арбалетчики в Карфагене

На просторе широкого двора помещались одновременно до десятка пар бойцов, что позволяло представить и небольшое групповое сражение. Были среди бойцов и бабы, изображавшие амазонок из греческих мифов. Но круче всех прочих сражались «испанцы» с «римлянами». Вслед за ряжеными рабами выступили и настоящие вояки, сменив боевое оружие на тупое учебно-тренировочное и продемонстрировав нам высший класс боевого фехтования. В отличие от той тупой и кровавой месиловки, которая впоследствии будет развлекать римскую чернь, перед нами было зрелище для знатоков и ценителей боевого мастерства. Зрители, воспитанные в соответствующем духе, были в восторге.

Увы, после тех солдатских забав их неизбежным естественным продолжением стала и солдатская пирушка. Откровенно говоря, я бы с удовольствием от неё уклонился, но кто ж меня спрашивал! Попробовал бы я не выпить с нашими камрадами в честь своей собственной свадьбы! А учитывая их количество, хотя все ведь всё прекрасно понимали и старались меня щадить, суммарная доза в итоге получилась нехилой. Ну и какое здоровье надо иметь, чтоб столько квасить? Геракл я, что ли?

Пожалуй, я бы всё это выдержал — всё-таки продукт натуральный, экологически чистый, не наша современная химия, — если бы на этом и закруглились. Но оказалось, что не один только будущий распятый бог христиан любит троицу. И на третий день «банкет» всё ещё продолжался…

Наверное, тут бы я и вообще пал смертью храбрых… тьфу, пьяных, если бы не сопутствующая культурная программа. В этот день мой тесть решил поразвлечь публику экзотическим и действительно опасным зрелищем — ритуальной критской игрой акробатов с быком. Я-то думал, она приказала долго жить вместе с минойским Критом в знаменитый кризис бронзового века, но оказалось — живучая, как и сами критяне. Те самые библейские филистимляне, один из «народов моря», ставшие вместе с ближневосточными семитами родоначальниками финикийцев и передавшие им свои мореходные навыки — это выходцы как раз с того Крита. И игра эта у южных финикийцев, оказывается, сохранилась, хоть и утратила своё прежнее сугубо религиозное значение, став просто опасным видом спорта для экстремалов. Представляла команду этих критян их соплеменница, выряженная под древнюю критскую богиню со змеями. После её речи и старинного ритуального танца с извивающимися гадами в обеих руках настала наконец и очередь самих акробатов с их большим рогатым оппонентом.

Эти молодые ловкие парни и девчата, добрая половина которых была едва ли старше Велии, действуя командой и отвлекая быка друг от друга, по очереди совершали акробатические прыжки через него. И хотя сам бык был специально выведенной породы, тяжёлой и неуклюжей, да ещё и весьма тупой, пару раз кое-кто из критских смельчаков оказывался буквально на волосок от гибели. Бык ведь не гладиатор-человек, с которым можно договориться о зрелищном спектакле, он разъярён не на шутку, и если уж боднёт рогами, то всерьёз, насмерть. В оригинальном критском варианте эта обрядовая игра была своего рода жертвоприношением, в котором боги сами выбирали себе жертву — быка или человека. Теперь те времена уже в прошлом, игрового быка никто в жертву не приносит, и команда уритских акробатов имеет теперь возможность играть каждый раз с одним и тем же давно знакомым быком, что, конечно же, здорово снижает риск смертельного исхода. Бык теперь тоже член команды, просто очень своеобразный, с которым не рекомендуется зевать и расслабляться…

После опасного выступления акробатов нас снова развлекали танцовщицы, но это было не вместо, а в дополнение к пиршеству. Сама гречанка рядом с моей разлеглась, по другую сторону от меня, и чего-то ей втолковывает по-гречески, моя переспрашивает, та ей разжёвывает. Говорят вполголоса, да и не в том я уже немножко состоянии, чтобы в греческую речь вникать. Судя по отдельным словам, которые всё же разбираю, гетера её нужному делу учит — ага, как меня получше в постели ублажить, против чего возражений у меня уж точно никаких. Остальной же народ просто гудел. Сломленные было Бахусом после первого дня пира оклемались за второй и сменили сломленных после второго, а нам смены не было и не полагалось. В конце концов даже Арунтия сморило, хоть и здоровый бычара, дайте боги каждому. А каково пришлось мне! Ну и каким мне, спрашивается, ещё быть после такого загула? Ага, скромненького такого, по меркам некоторых, не будем тыкать пальцем! Вот они, тяготы женатого человека! А ведь ещё только-только жениться успел — что ж дальше-то будет, гы-гы!