Арбалетчики в Карфагене

— Как ты это себе представляешь? Ту пару десятков орудий, которые мы делаем, можно сделать втайне. Места они занимают немного, и их нетрудно спрятать от лишних глаз. Нетрудно и запастись для них боеприпасами, не привлекая к ним лишнего внимания. Уже труднее, но для тебя посильно набрать и несколько десятков преданных и надёжных людей, которые не проболтаются посторонним. Можно даже найти достаточно укромное место для их испытания и обучения орудийной прислуги. Но это пара десятков орудий, достаточная для отражения небольшого набега дикарей. В большой же войне они погоды не сделают. Против самого Масиниссы и его войска таких орудий нужна добрая сотня в лучшем случае, а уж против римских легионов — многие сотни. И ведь они должны будут не просто лежать на складе — нужно будет обучать войско обращению с ними. Ну и как ты собираешься сохранять всё это в тайне целых пятьдесят лет? Уже через десять лет самое большее Рим получит все нужные ему сведения, а через пятнадцать или двадцать к стенам Карфагена подступит римское войско с тысячами таких орудий. Думаю, что они даже и усовершенствовать их смогут, а их возможности, ты уж не обессудь, многократно больше твоих. И если в нашей истории Карфаген продержался… тьфу, продержится против Рима в своей последней войне три года, из которых только последний год и будет выдерживать настоящую осаду, то вот с такими орудиями — только большими и бронзовыми — римляне снесут его стены за месяц или два.

— С бронзовыми? А как же они их отольют?

— Как и мы — по восковым моделям. Как греческие скульпторы свои бронзовые статуи отливают.

— Хм-м-м, — тесть призадумался. — Может быть, ты и прав. Но тогда получается, что ни Карфагена, ни Испании нам от Рима не спасти?

— Не спасти, досточтимый. Большие войны выигрываются большими силами, а их у Рима больше. Вот истребил Ганнибал во многих боях многие тысячи римлян, и разве кончились у Рима солдаты?

— Ну так это же они и италийским союзникам, кто отличился на войне, римское гражданство дают. Римляне даже рабов как-то раз после Канн освободили и целый легион из них сформировали, когда свободных для новых войск не хватало. Сами римляне давно бы уже кончились.

— Нам-то какая разница, досточтимый? Для нас римский солдат — это римский солдат, кем бы он ни был до того. Перебьём, допустим, нынешних — римские женщины ещё нарожают, а кого не нарожают римские — нарожают за них все прочие италийские. А вся Италия велика и многолюдна, досточтимый.

— Верно, а италийки — горячи и любвеобильны, — пошутил Арунтий, припомнив, видимо, что-то из собственных былых похождений. — Хорошо, это я понял. Но ты ведь ещё говорил, что есть и такое оружие, против которого бессилен весь наш мир. Значит, и Рим тоже против него бессилен?

— Есть и такое, но нам его здесь не сделать — ни за десять лет, ни за пятьдесят, ни за столетие, — желанной для тестя «вундервафлей» был бы как минимум полноценный станковый пулемёт под полноценные винтовочные патроны, которых и иметь к нему надо соответствующее количество, то бишь хренову тучу. Сам-то агрегат мы, возможно, даже и сделали бы как-то, никто ведь не ставит задачу непременно уместиться в габариты, вес и цену «максима» на станке образца 1910 года, но с патронами-то как быть? Бездымный порох на основе пироксилина — «изобретём», при наличии индийской селитры, которой тесть накупит, сколько запросим — говно вопрос, даже с капсюлями тоже в конце концов что-нибудь точно придумали бы, но латунные гильзы и оболочки пуль в потребных для прожорливого пулемёта количествах — как их нашлёпать без более-менее современной металлообрабатывающей промышленности? Вытяжная штамповка — это уже не кузница и не колхозная ремонтная мастерская, а серьёзный хайтек.