Арбалетчики в Карфагене

Если кто-то воображает себе, что та македонская фаланга — нечто громоздкое и неповоротливое, то совершенно напрасно. Может быть, она и была такой в самом начале, но ведь с тех пор прошло доброе столетие. Да и в самом начале — едва ли.

Ведь в чём смысл копий разной длины, более длинных у задних шеренг? Чтобы одновременно несколькими копьями можно было в одного и того же противника ткнуть, а для этого их наконечники должны выступать впереди строя примерно одинаково. С этого всё и начиналось, но копья разной длины у разных шеренг — это же и неудобство. Да, удар сильнее, но как прикажете убитых передних задними заменять? Для этого одинаковые по длине копья нужны. И вот тогда родился компромисс — впереди три шеренги гипаспистов, аналогичных греческим гоплитам, поддержанные тремя шеренгами укрывшихся за ними сариссофоров с их длиннющими сариссами. Длина копий в каждой тройке шеренг одна и та же, но их ведь можно держать разным хватом, что и даёт возможность одновременного удара уже шестью копьями в одного противника! Это заведомо избыточно, за глаза хватит и трёх, и как раз это позволяет увеличить интервалы между колоннами, сделав весь строй более разомкнутым, просторным, а саму фалангу македонского типа — гораздо эластичнее греческой. Где надо, она уплотнится, не нарушая строя, где надо — растянется, не сильно снижая мощь своей щетины копий.

Более того, растянувшись в длину примерно вдвое, фаланга македонского типа сохраняет ещё достаточную густоту копий, зато высвобождает проходы между соседними колоннами, по которым сквозь её строй могут просачиваться вперёд легковооружённые пехотинцы. Ведь полная глубина стандартной македонской фаланги — это шестнадцать шеренг, и последние десять, расположенные за тремя шеренгами сариссофоров, могут быть и запасными сариссофорами, и такими же гоплитами-гипаспистами, как и первые три шеренги, но могут быть и пельтастами — метателями дротиков. Лучше, когда есть и те, и другие, и третьи. Запасные гипасписты могут выстроиться на флангах, прикрыв их от удара противника, а пельтасты — обстрелять его. Просочившись сквозь интервалы между колоннами гипаспистов и сариссофоров, шустрые пельтасты могут забрасывать занятого рукопашной схваткой противника дротиками, усиливая тем самым и без того мощный и сокрушительный натиск своих тяжеловооружённых соратников. Ну и чем, спрашивается, такой боевой порядок хуже римских манипулов?

Громоздкостью размеров? Полно, не смешите мои тапочки! Фаланга делится на хилиархии и спейры, вполне способные действовать и самостоятельно, лишь бы фланги их было кому прикрыть, а спейра — это примерно пятьсот человек. Такую же численность приобретёт уже и римская когорта после военной реформы Гая Мария, полученная путём объединения вместе трёх манипулов. Ведь что такое этот римский манипул? Жалкие сто двадцать человек в случае гастатов и принципов и вообще шестьдесят для триариев. Да спейра просто сомнёт его во встречном лобовом столкновении! Сам факт последующего сведения манипулов в когорты Марием — тому наглядное свидетельство. Да и не просто же так сам Сципион Африканский зачастую предпочитал применять импровизированные «недокогорты», полученные соединением в один общий строй двух соседних манипулов. Слишком уж слаб против организованного и воюющего правильным строем противника отдельный манипул, созданный для действий на сильно пересечённой местности в горах и предгорьях против беспорядочных толп храбрых, но неорганизованных галлов. Против них — да, достаточно и такого миниатюрного подобия фаланги, как этот манипул.