Арбалетчики в Карфагене

Но вот финансы — это для любых служителей священного культа больная тема. Принимать пожертвования они обожают, а вот платить справедливую цену за нужный им товар — куда только девается при этом вся их хвалёная святость! Жрица-настоятельница торговалась с нами как заправская базарная хабалка! Зная уже прекрасно о птолемеевской монопольной «госцене» в двенадцатикратный вес золота, мы щедро предлагали слитки за одиннадцатикратный, но та, обвиняя нас в гнусном грабеже и вымогательстве, предлагала лишь восьмикратный, за который мы могли сбыть слитки и в Александрии. Лишь после упоминания о храмах-конкурентах и о предлагаемом ими десятикратном весе золота мы с ней на нём и сошлись. Верховная жрица покупала у нас оба слитка и была раздосадована тем, что у нас больше нет. И куда ей, спрашивается, больше? Из одного-то слитка добрых три десятка ритуальных кинжалов выйдет, если не все четыре! Не иначе как спекульнуть нашим металлом задумала, святая оторва!

Так или иначе, нас все эти внутриегипетские взаимоотношения между ихними храмами и жреческими коллегиями как-то абсолютно не интересовали. Восток — это ведь дело тонкое, так что сами пусть меж собой разбираются! Золото — оно и в Африке золото, а от храма Баст оно или от храма Анубиса или вообще от храма Амона-Ра — нам-то какая на хрен разница? Лишь бы сполна и без обмана отсыпали положенное! За эти два таланта чёрной бронзы — двадцать талантов золота, и лучше в звонкой монете!

Разумеется, унести с собой более полутонны золота — ну, пятьсот двадцать кило, если точно — мы не могли физически. Это же груз для десятка вьючных ишаков! Чисто по весу, даже без учёта стрёмности передвижений с такими ценностями без сильной охраны, да ещё и без документов, удостоверяющих законность владения таким богатством! Но тут этого и не требовалось. Золото при нас только отсыпали и взвесили, дабы мы убедились в платежеспособности покупателя. Мы-то ведь тоже наши слитки на горбу переть не стали, раз уж у нас имелась достойная доверия свидетельница. Груз ишака, который в хозяйстве храма наверняка найдётся, как и охрана для него. Взвесив всё требуемое золото и дав нам убедиться в том, что сумма набрана полностью, в нашем присутствии написали вексель на всю сумму, заверили его и опечатали.

Банковское дело, включая и выдачу векселей на крупные суммы, которые было бы не так-то легко и уж точно небезопасно перевозить в звонкой монете из драгметаллов, известно античному миру с глубокой древности. Как минимум этим занимались ещё в том классическом Вавилоне, если и не самом раннем, то уж точно доперсидском, а от него эту практику, оценив её удобство, переняли и финикийцы, и египтяне. У кого из них переняли её в конце концов и греки, уже не столь важно за давностью, главное — все эти банковские операции давно уже привычны всему Средиземноморью. Вексель ли, заёмное письмо или долговая расписка — не в названии суть. Легкий и компактный свиток писчего материала, который заныкать от завидючих глаз на много порядков легче, чем ту кучу драгметалла, на которую он выписан и заверен известным в торговых кругах респектабельным и весьма состоятельным человеком или учреждением. И крупнейшими из таких учреждений ещё с тех седых вавилонских времён стали храмы.

Вот как раз такой вексель на имя некоего карфагенского гражданина Арунтия, сына Волния из рода Тарквиниев, нам и выписали на греческом языке, дали прочитать и убедиться в правильности текста и суммы, после чего верховная жрица заверила его от своего имени и опечатала маленький свиток печатью храма, превратив тем самым кусок папирусного листа в документ стоимостью в двадцать талантов золота. После чего свиток был вложен в маленький кожаный тубус, завязан, опечатан той же печатью храма и у нас на глазах вручен «нашей» жрице, которой и поручалось завершить с нами заключенную только что взаимовыгодную сделку. Получить золото по этому векселю мог только либо сам наш наниматель, либо его заведомый и бесспорный представитель, но для этого ему вовсе не требовалось утруждать себя путешествием в Египет. Золото по векселю можно получить и в самом Карфагене, в храме Баал-Хаммона, ливофиникийского божества и близнеца-брата ливийско-египетского Амона, между жрецами которых поддерживались давние связи. Храм Баал-Хаммона оплатит вексель и перешлёт его в мемфисский храм Амона, который и возместит ему выданное нашему нанимателю золото, а сам уже взыщет его по этому векселю с выписавшего его храма Баст. Сложно, навороченно, но для крупных денежных операций весьма удобно.

Заодно договорились и о последующих поставках на будущее, которые решили производить через подвластную Египту, но далёкую от Александрии ливийскую Кирену. Оттуда храм брался уже сам переправить свой товар караванами мулов — не так удобно, как водой, зато в гарантированный обход александрийской таможни. Нет, эту страну уж точно когда-нибудь погубит коррупция!