Арбуз

Время шло, за окном было сыро, телефон молчал. Никто о ней не вспоминал. Она сама позвонила своей школьной подруге. Девочка серенькая, но повезло, сразу после школы поступила в МГУ и обскакала Люду, училась теперь на четвертом курсе. Подруга сообщила, что предки вечером отвалят, а к ней подвалят ребята из ее группы. То есть, с четвертого курса МГУ! Звучало заманчиво, и Люда, можно сказать, напросилась.

Леша проснулся первым. Его планы на день были туманны. Во-первых, Рогов так и не приехал. Девочки обещали на ночь пристроить на Стромынке. Наверное, пристроили. Отсутствие Рогова мешало Леше определиться, что делать в этот день. Он ушел с Ганиной рано и не знал, на чем остановились. Может быть на Стромынке сегодня продолжение банкета? Стоит ли теперь ехать? Брюки еще не высохли, штанину, нужно еще подшить, рука болит, вспухла, хлябь за окном, да и Иру вряд ли найдешь. И все это отбивало желание ехать. О Ганиной он и не вспоминал.

А вот Рогов, появившийся только вечером, первым делом спросил о Ганиной. Лешин ответ, что он только проводил Ганину и вернулся домой, Рогова разочаровал. Вчерашний побег Леши и Ганиной активно обсуждался.

– Кстати, Ира, ну помнишь, рыженькая, сегодня встретила меня в коридоре и спрашивала про тебя.

Перед праздниками в трудовых коллективах принято подводить итоги, отчитываться об успехах. А итоги праздников подводятся сразу после того, как их отметили. И, нужно сказать, редко можно отчитаться об успехах. И потом, твои праздничные успехи мало кого интересуют кроме тебя самого. Ну, разве что еще комсорга. Комсорг обязан реагировать. Комсорг обязан знать, чем дышит и коллектив, и каждый отдельный комсомолец. Знание – сила Прошедший праздник был отмечен подчеркнуто наплевательским отношением к коллективу, вызывающе дерзким уходом с мероприятия и не появлением на догуливаниии. Тут, комсоргу и следует впрягаться. Но сколько Полина ни впрягалась, ни напрягалась, не наскребла ничего интересного. Ганина, утвердившаяся во мнении, что Леша – глухомань провинциальная, в последующие дни не подарила ему ни одного теплого взгляда. Леша, убедившийся, что уехав с Ганиной, он сделал ошибку, тоже не источал радости. И Полина, напрасно ожидавшая бури и натиска, увидела штиль и убедилась, что работа в комсомольской массе требует терпения, выдержки, хладнокровия и глубокого знания человеческой природы. Каждый утвердился в своих убеждениях.

Время от времени Леша встречал Иру в коридоре института. И она так же, как раньше, приветливо улыбалась. Ни меньше, но и не больше. Он вспоминал о незаконченном разговоре в коридоре Стромынки, и уже готов был подойти, чтобы довести разговор до конца. Но вспоминал об узкоплечем, и о том, как узкоплечий тогда обнял Иру, и как она не сняла с плеча его руку. И словно колючая проволока вырастала между ним и Ирой. Узкоплечего он тоже видел в институте. но ни разу вместе с Ирой. Узкоплечий Лешу словно не замечал. И тогда Леша думал, может быть, узкоплечий, не препятствие? Ведь Ира спрашивала о нем у Рогова уже после объятий узкоплечего. А почему она, вообще, подошла к нему в коридоре, когда он уходил с Ганиной? И вдруг ему приходило в голову, что Ира, возможно, так же, как он про узкоплечего, подумала про Ганину. Вопрос запутывался, требовал решения. Но Леша с этим тянул. Как с зубом, который периодически ноет, но не так сильно и не так часто, чтобы им заняться всерьез. И вот спустя целых два года злые или добрые, но потусторонние, силы в лице горбатой Любы с овощной базы подводили его к двери зеленоглазой Иры. Целых два года! Нужно быть реалистом. Это много. За это время и зуб либо заставит пойти к врачу, либо сгниет.

– Кажется тут, – Роберт указал на дверь, – Ну, как будем действовать? Заходим? – Леша пожал плечами и предложил компромиссный вариант:

– А ты не знаешь, где живут какие-нибудь мальчики?

– С мальчиками проблема. С нашего института тут никто не живет. Я не слышал. С других институтов – пожалуйста. Но, они нас вообще не знают. Ничего. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство… Ну, что заходим?

– Ты сюда рвался, ты и заходи.

Преодолеть небольшой участок пространства оказывалось непросто. Лорьян посерьезнел, посмотрел на дверь, как на проем в самолете для прыжков с парашютом. Осторожным движением он потянул дверь. Та неожиданно легко подалась. Не запираются. На новый вопросительный взгляд Лорьяна Леша ответил бодающим движением головой. Перемахнуть через забор с пиками проще, чем войти в девичий заповедник.

– Ну, хорошо, ты стой тут на стреме, – шепнул Лорьян.

Он приоткрыл дверь еще немного, достаточно, чтобы просочиться. В коридоре хоть и было темновато, но не такой мрак, как в комнате. Теперь, когда в комнату проникла полоса света, Леша успел бросить робкий взгляд. Даже близко ничего похожего на « она лежала на спине, нагие раздвоивши груди». Какие-то темные контуры. Лорьян вошел.