Арбуз

– Как говорил Ленин, прежде всего, нужно овладеть телеграфом и мостами. Проходная – это мост. Главное – пройти проходную, проникнуть в здание, – поставил задачу Лорьян, – А там разберемся. Там, хотя бы, тепло. А в тепле химические реакции идут быстрее. Мозги работают лучше. Там по ходу дела можно сориентироваться.

– Но там наших уже нет, – сказал Барашкин, – Из нашего института там третьекурсницы. Мы с ними не знакомы.

– Это ты с ними не знаком, – поправил Лорьян, – Кто тебе запрещал знакомиться? Я тебя успокою. С третьекурсницами иметь дело даже проще. Мы для них – старшие товарищи. Ветераны. Должно же у них быть уважение к старшим. И даже больше, чем уважение.

– Осталось всего ничего, – сказал Леша, – Внушить им это чувство почтения и даже больше.

– Стучите и вам откроют, – сказал Лорьян, – И потом, мы к ним идем не с пустыми руками. Мы несем им арбуз. Такой арбуз откроет любую дверь.

Лорьян рассчитывал одолеть проходную наскоком. Но вахтерша, стала скалой. Не поддавалась на его рулады и грозила вызвать милицию. Она уже поднесла к уху черную трубку телефона. Задача резко усложнилась. Пришлось ретироваться.

– Ничего, – усмехнулся Лорьян, когда они отошли от проходной, – Трудности только закаливают, пойдем другим путем.

Но где другой путь? Здание вместе с прилегающими к нему зелеными насаждениями ограждала высокая решетка, мрачно чернеющая в свете ночных фонарей. Внушительные толстые шестигранные прутья решетки, оканчивающиеся пиками, как отточенные карандаши, были расставлены так часто, что между ними и ребенок не пролезет. Но поскольку огромное здание за решеткой, не тюрьма и не монастырь, не казарма, а студенческое общежитие, то какими-то тайными ходами, помимо проходной, оно сообщается с внешним миром. Самое логичное и простое, что какой-то из прутьев только кажется крепким и несгибаемым, а на самом деле это муляж. Троица прошлась по всей решетке, как арфистка по струнам. Увы.

– Нужно было идти домой, – Барашкин с отчаянием острожника смотрел на решетку.

– Паникеров расстреливают. Нужно было не жрать арбуз, – сердито заметил Лорьян, – Сейчас откупились бы арбузом и прошли бы. Иди домой, тебя никто не держит, дезертир.

– Может быть, предложим вахтерше этот арбуз? – предложил Барашкин.

– По твоей милости один арбуз мы потеряли, – упрекнул его Лорьян, – Последний арбуз неприкосновенен. Ты его, что ли, перебрасывал? Или ты его нес? Ничего, Суворов через Альпы перешел. Когда столько народу за решеткой, ларчик должен просто открываться. Как-то они в свой ларчик проникают.

Присмотрелись к решетке пристальнее. Ее неприступные с первого взгляда прутья, со второго взгляда показались не такими грозными. Кажется, был найден ключик к решетке. Прутья были сварены в одно целое двумя горизонтальными полосами. Эти полосы и можно было использовать в качестве ступеней. Вскарабкаться – не проблема. Наступил на нижнюю, подтянулся на руках и дотянулся ногой до верхней. Наступил на верхнюю, еще раз подтянулся, и вот ты уже у пиков. Затем, аккуратно можно пропустить ногу в проем между стержнями, и затем… Вот тут и крылась опасность. Теперь нужно было пропустить между пиками, такую ценную часть тела, как таз, который, будучи гораздо шире голени и бедра, в проем не проходил. Для того чтобы без потерь пронести наполненный драгоценным содержимым таз над пиками нормальноногому человеку не хватало пустяшных сантиметров. Но где их взять, эти сантиметры? Таз не проходил, и чтобы вся затея не накрылась тазом, пришлось бы, схватившись за прутья, за самые острия, отжаться от них, и держась на прямых руках, как гимнаст на коне, перенести тело над пиками. Если есть силы отжаться и перенести. А если их нет?

– Нет таких заборов, через которые бы не перелазили большевики. Они ворота Зимнего одолели, – сказал Лорьян, и полез на решетку, – Нервных прошу удалиться.

Пики не пропускали его, грозя жизненно важным органам. Лорьян пробовал и так, и этак, но, коротконогость, недостаток тренировки, плюс, поврежденная при броске арбуза рука, – все это подводило. Ограда не поддалась. Лорьян спустился на землю. Если Лорьян не перелез, то Барашкин не сомневался, что он уж точно сядет на пики.

– Ну и как тут перелезешь? – запел он Лазаря.

Полез Леша. Он был жилистее товарищей, поднапрягся и перелез. Воодушевленный успехом друга, Лорьян пошел на вторую попытку. Одновременно и Леша поднялся к пикам и помог Лорьяну. Дело оставалось за Барашкиным. Друзья звали его на приступ, Лорьян даже исполнил куплет: «Парня в горы тяни, рискни» Но песня не помогла. Барашкиным овладел приступ трусости. Он боязливым взглядом окидывал верхушки решетки и смотрел на друзей сквозь решетку, как приговоренный.

– У меня руки от арбуза скользят, – искал он оправдание.

– Вытри руки, – посоветовал Леша, – Лезь, я тебе помогу,– но Барашкин, едва взявшись за прут рукой, отступился. Он нашел объяснение:

– А арбуз что тут бросить? Или вы хотите, чтобы я еще с арбузом лез?

– Плохому танцору арбузы мешают, – высказался Лорьян