Детей, женщин и стариков спрятали в подземном убежище, как и во время прошлой осады. Все, кто был способен сражаться, выстроились на помостах и возле катапульт. Большая часть ополчения стояла возле входа в убежище на тот случай, если мертвяки всё же прорвут оборону. Никто не питал бесплотных надежд, но каждый приготовился дорого продать свою жизнь. Все тринадцать магов Марита вместе с магистром Мириолом и Минай рассредоточились вокруг поселения в помощь двухтысячному гарнизону.
Небо было чистым, а покрытая толстым слоем снега земля блестела, будто рассыпанная алмазная пыль. Хелат и Садат величественно поднимались над верхушками стоявших вдали сосен. Свет повелителей небес обильно озарял округу, и многим казалось, что не будет никакого нападения. Но все надежды оказались тщетны.
Первые мертвецы замаячили у кромки леса. Шатаясь из стороны в сторону, будто травинки на ветру, они выходили на свет из-под теней деревьев и плелись в сторону Марита. И с каждым ударом сердца их становилось всё больше.
— Началось, — прошептал Нохир.
— Боитесь, капитан? — спросила Зирани.
— Немного.
— Это естественно, — принцесса немигающим взглядом смотрела на растущую толпу мертвецов, постепенно приближающихся к Мариту. — Сражаться с теми, кто уже мёртв и не ведает страха, — жутко. Тем более если придётся столкнуться с ними в ближнем бою, а не использовать силу стихий с безопасного расстояния.
— Ваша правда, Ваше Высочество, — начальник гарнизона нервно усмехнулся. — Только воин чувствует страх до боя и после него. Во время боя он растворяется.
Зирани улыбнулась и согласно кивнула.
Мертвецы угрожающей волной приближались со всех сторон. Защитники Марита стояли, не шелохнувшись. Лишь треугольные знамёна на высоких копьях хлопали и развевались на ветру.
Дарг и Минай стояли на помосте западной части стены. Стражник хмурился, разглядывая медленно приближающийся вал мертвецов. Ходячие трупы, будто стая муравьёв, окружили добычу и теперь неумолимо смыкали кольцо, готовясь разорвать жертву на части.
— Их тут тьма-тьмущая! — прошептал Дарг, чтобы никто, кроме Минай, не услышал волнения в его голосе.
— Я жрица смерти, — напомнила она. — Держись ко мне поближе.
— Будто у телохранителя есть иной выбор, — усмехнулся стражник.
Подняли красные сигнальные флажки наводчики на стенах, ударили молотки по запускающим механизмам катапульт, взлетели в небо смертоносные зажигательные снаряды. Марит изрыгнул на головы мертвецов пламя. Огненные шары, оставляя за собой дымный шлейф, по высокой дуге пронеслись над белоснежными полями и угодили в гущу трупов. Раздались взрывы, вспыхнуло масло, сжигая тех, чьи тела уже давно оставила жизнь. Но даже такая атака против многочисленного противника была подобна уколу иголкой для медведя. Оборонявшиеся это прекрасно видели. Никто не закричал от радости, не забряцали мечи по щитам. Воины на стенах стояли смирно и ждали своего часа. Часа, когда пойдут в ход копья, топоры и клинки. А пока пусть поработают дальнобойные орудия.
— Заряжай! — прозвучала команда среди расчётов катапульт.
Мертвецы — не люди с чувством самосохранения, потому не обратили внимания на взметнувшиеся над частоколом очередные огненные шары и продолжили свой путь — к вожделенной добыче.
Ожившие трупы ковыляли, хромали и ползли. Тянули к Мариту скрюченные пальцы, хотя до частокола было ещё далеко. Какие-то триста шагов отделяли толпу мертвецов от живых. С воем перечёркивая небо, зажигательные снаряды непрестанно сыпались на нежить. И вот наступил черёд лучников. Поднялся над стеной жёлтый сигнальный флаг. Тихо хлопнули тетивы, устремилась в небо стая несущих смерть, а за ней, спустя четыре удара сердца, ещё одна и ещё. Каждая огненная стрела нашла цель. При такой плотности врага иначе и быть не могло. Поражённые в голову мертвецы падали мешками в снег, будто отрезали ниточки, поддерживающие их на ходу. Остальные не обращали внимания, что у них в плече, груди, ноге или в другой части тела торчит оперённое древко.
Дэнджен стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди, и смотрел на приближающихся мертвецов. Ещё двести шагов до них, но он уже слышал хор стонов и хрипов оголодавшей нежити.
Несколько трупов заметили одинокую фигуру у частокола, захрипели, ускорились, отрываясь от основной толпы. Не терпится им отведать живой плоти. Дэн отлепился от стены и ухмыльнулся. С шипением выскользнули чёрные клинки из заплечных ножен, вспыхнули лезвия чёрным пламенем.
Дэнджен с удивлением уставился на мечи. Мертвецы его больше не волновали, словно он и не был на поле боя.