Ареал 1–3: Заражение. — Цена алчности. — Обречённые

Меркулов появился через десять минут, ровно в назначенное время. Это у него являлось своеобразным шиком, его точность вполне могла успешно поспорить с часами. Возможно, подобная педантичность могла произвести впечатление на многих, но только не на Прокопенко. Пословицу «Время – деньги» чиновник предпочитал не делить на составляющие, и если с тобой нельзя получить прибыль, то твоя экономия времени никому не интересна, приходи ты хоть с точностью эталона времени.

– Приятного аппетита, Максим Анатольевич! – Меркулов, немолодой лысоватый мужчина рыхлого телосложения, уселся в обеденное кресло напротив. – Я захватил с собой официальное письмо, о котором вы говорили вчера, – он протянул чиновнику тонкую папку, – раз уж мы встретились, можно избежать курьерской волокиты.

– Очень любезно с вашей стороны. – Прокопенко забрал папку.

В предусмотрительности Меркулову не откажешь. Теперь их встреча выглядит ещё более естественной. И водитель, и охранник доложат в рапортах своему начальству об очередном рутинном деловом контакте Прокопенко. Все заметят, как он вернётся с какой-то папкой в руках, и в тот же день секретариат поставит на входящие ещё одно письмо из безграничной деловой переписки с поставщиками. Подобные встречи – часть его работы.

– Я так понимаю, у вас ко мне что-то важное? – предположил Меркулов, разглядывая меню.

– Мои люди решили проблему с вашей оплошностью, – ответил чиновник, – этот ваш хромоногий сталкер трагически погиб во время задержания. Впредь советую вам быть разборчивее в подборе эээ… контингента.

– Приятная новость, – Меркулов одобрительно склонил голову, – признаю, мы допустили крайне досадный прокол. Я не думал, что среди сталкеров существует сколь-нибудь серьёзная взаимовыручка и Хромого предупредят его же конкуренты. До сих пор подобного не случалось.

– Это Россия, господин Меркулов, – усмехнулся Прокопенко, – умом её не понять, как говаривал классик. Вчера сталкеры были готовы продать друг друга вместе с мамой ради пары артефактов, сегодня вытаскивают друг друга на плечах из Зоны, завтра вновь готовы перегрызть друг другу глотки, а послезавтра вместе пьют водку в дешёвом кабаке, радуясь заработанным жалким трём-четырём тысячам долларов. Надо было поручить это дело уголовникам, у вас же их достаточно.

– Мы так и поступили, – поморщился Меркулов, – но у них, как оказалось, недостаточно квалификации для… ммм… работы в Зонах. – Он внимательно посмотрел на Прокопенко. – Но вы ведь не только это хотели мне сказать, не так ли?

– Я уже привык к вашей проницательности, – чиновник коротко хмыкнул, – и потому сразу перейду к делу. Ваш Хромой здорово засветился, информация дошла до Москвы и попала к людям, мне не подконтрольным. В понедельник мы ожидаем прибытия из столицы особой следственной группы, уведомление об этом уже получено сразу по двум линиям: ФСБ и ФСК. Группе даны практически неограниченные полномочия, и хотя сам Хромой больше не является проблемой, нет гарантий, что приезжие ничего не раскопают в его связях и контактах. Наши риски возрастают, и я хотел бы обсудить дополнительную плату.

– Что ж, я ожидал чего-то подобного, – Меркулов отреагировал абсолютно невозмутимо, – сколько?

– Один миллион долларов, – ответил Прокопенко, – сверх обычных платежей. На имеющийся у вас швейцарский счёт.

– Это очень большая сумма, – возразил собеседник, – согласовать её получение может оказаться невозможным. Пятьсот тысяч выглядят более реальной цифрой.

– Все шпионы ещё и бизнесмены, или только вы такой уникальный специалист на все руки? – фыркнул чиновник. – Я не торгуюсь, господин Меркулов, вы не хуже меня знаете, что мне грозит в случае вашего или моего ареста. Я желаю получить миллион.

– Наша работа – часть политики, – философски заметил тот, – а как известно, политика – это бизнес, причём очень грязный. Я хорошо понимаю ваши риски, Максим Анатольевич, и оцениваю их сообразно. И советую вам быть более избирательным в подборе слов, хоть мои люди и обеспечивают защиту от прослушки наших разговоров. Мы уже сделали выводы из случая с Хромым и уже принимаем меры. И понимаем, что в этой связи нагрузка на вас также возрастёт. Но суммы должны быть реальными, ведь у меня тоже есть руководство, и оно потребует объяснений. Если наши текущие затраты превысят ценность даже перспективной отдачи, проект будет свёрнут. Шестьсот тысяч – это всё, что я могу предложить.

«Черта с два они свернут проект!» Прокопенко внутренне злобно оскалился, но себя ничем не выдал. Жадничает Меркулов, знает, что особо надавить на него нечем. В крайнем случае они сделают вид, что бросили это дело, Меркулова заменят на кого-то другого, а вместо него, Прокопенко, будут платить ещё кому-то. Скорее всего, из его же людей. Ладно, нахрапом взять не удалось, но бизнес есть бизнес.

– Восемьсот, – покачал головой чиновник, – вы явно забываете, что я действую не один и рискую не один. И мои люди тоже желают компенсации за возросший риск, так что сумма вполне оправданна.