Арена

— Юстас Хорнби — очень известный грабитель, причём его интересуют и частные дома, и банки, и музеи. Известный и великий в своём роде. Мы очень давно охотимся за ним и его командой; действительно долго, около двадцати лет, так что я уже третий следователь по его делу; и вот вчера их поймали при попытке ограбления банка — при ограблении они убили трёх челочек из охраны. Это не первые их убийства, кстати: они довольно безжалостны, убивали за свою историю и заложников, и прохожих шальной пулей…

Хьюго с мамой смотрели на него, как на внезапное солнечное затмение.

— Мам, ты знала? — спросил Хьюго, будто детектива и не было в их кухне.

— Нет, а ты?

— И я нет. Что же делать? — повернулся Хьюго к детективу.

— Просто сохранять спокойствие. Я специально приехал рассказать вам лично — чтобы посмотреть, знали вы или нет; вы не знали. Вы не виноваты ни в чём. Эта картина в гостиной — Тулуз-Лотрек; её привёз однажды Юстас?

— Нет, — сказала мама, — это моя. Я купила её ещё до замужества.

— Извините, — сказал детектив. — Профессиональное. Вам есть на что жить?

— Да, — сказала мама, — у меня есть свои деньги. Я пела в опере до замужества, и мне идут проценты с записей.

— Я знаю, — сказал Полански. — Я даже слушал ваши записи, мне понравилось, я даже, пожалуй, отличу вас от Нетребко и Каллас. Это хорошо, что вы можете жить дальше сами. Я рад, правда. Вас не тронут. Раз вы не знали, вас до суда никто не побеспокоит.

— Я ничего не скажу, — сказала мама. — Можно? Я ничего не запомнила, кто, когда и куда уезжал, правда, мы просто были счастливы.

— А ты. Хьюго? — повернулся к мальчику детектив. — Что будешь делать?

— Не знаю, — сказал тихо Хьюго. — Попытаюсь жить как обычно. Это возможно? Мне можно идти в школу?

— Иди, конечно.

Хьюго поднялся в свою комнату, посмотрел на рисунки — и руки его, порезанные, заболели, заныли, как перед затяжным дождём. Оглянулся — на пороге стоял детектив.

— Невероятные, — тот рассмотрел рисунки, закачал головой. — Просто супер. Ты можешь зарабатывать этим на жизнь. Я тоже обожал в детстве комиксы, правда, марвеловские.

— А сейчас?

— Некогда. Я даже книг не читаю, газеты только — ищу в них знаки. Этот парень похож на тебя — вот этот, с ножами вместо рук.

— Это я и есть. Его зовут как меня: Яго.

— Из Шекспира?

— Да. Коварство и любовь. Меченосец. А это его друзья: парень-резина: если ему надо выключить свет, достаточно просто протянуть руку она тянется и тянется, и из кресла вставать не надо…

— Н-да, удобно. А этот? Под ним пол расплавился…

Это его братишка — серная кислота. А это Патрик: он стальное сверкающее насекомое, у него яркие крылья, усики, глаза фасетчатые; а в жизни, в школе, он серенький такой; а это Энди — огонь.

— Такой, из японского аниме немного: глазищи, волосы красные, гребнем.

— Ну да, есть чуть-чуть.

— А в жизни, Хьюго, у тебя есть друзья? Банда, команда? Не бойся, я не подозреваю…

— Нет. Я один.