Арена заблудших

– Но почему тогда они нас выкидывают из жизни? – не могла успокоиться Кристина.

– Потому что вы хотите, чтобы ангелы-хранители вас защищали и охраняли от бед. Но вы не разделяете с ними свою судьбу. Вам нужна только их помощь. А зачем помогать, если они сами могут сделать все куда лучше? Выкинуть вас из жизни – и все, у вас больше нет проблем и бед, от которых вас надо охранять.

– И все-таки фамильяры – не ангелы-хранители? – уточнила Кристина.

– Нет. Они фамильяры, – терпеливо повторил Те. – Двойники.

– А откуда они приходят?

– Оттуда же, откуда приходит мой нагваль, – ответил Те, затянулся трубкой и выпустил струйку дыма.

«Вот спасибо, как понятно!» – воскликнула про себя Кристина, но вслух ничего не произнесла. Те и так рассказал ей куда больше, чем она могла себе вообразить. И куда больше, чем она ожидала услышать, идя проведать его и узнать, как он себя чувствует. И даже если все, что наговорил Те, лишь его собственная теория, она совершенно точно дает пищу для размышлений.

– Почему вы здесь, с нами, Те? – внезапно спросила Кристина. – Почему не со своим племенем?

Те прикрыл глаза и глубоко затянулся. И еще раз. И еще.

Кристина ждала. Долго и терпеливо. Пока наконец не поняла, что ответа не будет.

– Спасибо, – поблагодарила она, поднимаясь.

Голова сильно кружилась, земля качалась под ногами. А потом вдруг снова накатило то странное состояние, и Кристина ощутила, что руки Те больше не горят, боль в ребрах стала тупой, а рана перестала кровоточить и даже начала затягиваться. Просто поразительно!

– Ваши раны… – начала она. – Как?..

– Нагваль, – ответил Те. – Когда здесь был ягуар, он забрал часть боли себе.

– Тогда почему вам не перекинуться в него и не остаться так до тех пор, пока вы полностью не поправитесь? – не поняла Кристина.

– Нужен баланс. Равновесие сил. Если я заберу у него что-то, он потребует себе что-то взамен. Если я возьму его силу, чтобы вылечить свои раны, он заберет у меня мою. Когда я могу справляться сам, я стараюсь так и делать.

– Я думала, вы мирно сосуществуете, – не утерпела Кристина. – Вы же сами мне сказали.

– Я не говорил, что это легко, – заметил Те, а потом вдруг добавил: – Тебе уже хватит. Иди.

– Куда идти? – не поняла Кристина.

– К себе.

И Кристина пошла к себе. Голова кружилась, мир вокруг кружился и переливался дрожащим мерцанием, и девушка едва ли понимала, что происходит. В таком состоянии она дошла до своего трейлера, рухнула на постель – и отключилась. И даже не вспомнила, что совсем рядом лежит та, которая оставила ее на растерзание гончим.

* * *

В этом сне снова была Крис, но не та, которая недавно прибилась к «Колизиону», а другая. Та, которую он уже видел горящей в огне. В этом сне снова был тот мужчина, который стоял перед костром, но на этот раз Фьор не ощущал в нем ненависти к той, другой Крис, как в прошлый раз; сегодня было только желание.

Та, другая Крис смотрела на мужчину так, словно он был единственным в мире. А потом она улыбнулась, и Фьор подумал, что если бы так смотрели на него и так улыбались ему, то все его убеждения и принципы, точки зрения и сила воли испарились бы, как капли воды на горячей сковороде. За такую улыбку – настоящую, теплую, восторженную – он отдал бы все.

Фьор видел, как мужчина положил руки на плечи другой Крис и притянул ее к себе – и сам неожиданно остро ощутил мягкость ткани ее платья, так, словно это он к ней прикоснулся; пальцы даже сжались, будто хотели поймать это ощущение, но нашли только пустоту. Другая Крис не сопротивлялась, а ее глаза так сияли, глядя на мужчину, словно для нее не существовало никого, кроме него.

Медленно, явно смакуя каждое мгновение и намеренно растягивая предвкушение удовольствия, мужчина склонял голову все ближе и ближе к Крис. Оставаясь чуть в стороне, Фьор все равно отчетливо видел дрожание ее ресниц, каким-то образом чувствовал ее дыхание, с нотками хвои и апельсина, и почти ощущал их на вкус – так, словно ее обнимал он, а не тот, другой. Сердце вдруг зачастило, в ушах зашумело, по крови разлился восторг. Воображение наполнили яркие, чувственные, откровенные картины того, что сейчас последует; они сливались с реальностью, размывая границы, и Фьор уже не знал, где он, а где тот, другой мужчина, где настоящее, а где грезы.

До вкуса хвои и апельсина остались считаные миллиметры, когда Фьор ощутил, как губы Крис шевельнулись. Фейерверком взорвалось ликование, и только потом он понял, что губы открылись не для поцелуя, а для слов.

– Я знаю, как его вернуть, – шепнула Крис.

Взрыв неутоленного желания и разочарования оказался таким внезапным и сильным, что на миг потемнело в глазах, а ладони непроизвольно сжались, словно хотели схватить другую Крис и трясти, трясти, пока в ней не останется ранящих слов.

А когда пелена рассеялась, Фьор вдруг увидел лицо другой Крис прямо напротив.

И услышал:

– Ненавижу тебя…

И с запозданием понял, что эти слова сорвались с его губ.

А потом Фьор проснулся.