Арена заблудших

– Их нет, – сказал кто-то, и эти слова тут же подхватили остальные.

– Их нет?

– Их нет…

– Их нет!

– Как нет? – неверяще ахнула Кристина и прищурилась, вглядываясь в машину вдалеке. В глаза било заходящее солнце, автомобиль остановился слишком далеко, и было сложно разглядеть что-то в салоне, но… неужели там действительно пусто? Или это игра воображения? – Что произошло? Ты видел? – обернулась она к Фьору.

– Не уверен. В один момент Графиня с Ковбоем еще были внутри, а в другой просто исчезли. Точь-в-точь как при удалении…

Тишина становилась все тверже, словно вода, превращающаяся в лед; еще немного – и того гляди треснет!

– Их удалило? – наконец раздались робкие вопросы из толпы.

– А может, это был уход? – последовало еще одно предположение.

– Уход, как же! – фыркнул Кабар. – Уходят только с арены во время представления. Скорее уж это было удаление. Значит, правду говорили – в город нам без афиши нельзя…

Где-то позади в пелене наступающей ночи раздался знакомый вой, от которого мурашки побежали по коже.

Апи выбрал именно этот момент для того, чтобы продолжить:

– Пустота-а… темнота-а…
Не уйдем мы… никогда-а…

Кристина замерла; она еще не слышала, что будет в песенке дальше, и ей почему-то стало страшно, словно от следующих слов зависит ее судьба. Но она их не дождалась; Кабар, прочистив горло, задал вопрос, который, вероятно, был сейчас у всех на уме:

– Ну, что делать будем?

– Ты же так хотел стать директором! – вдруг громко сказала Риона. – Вот твоя возможность показать себя во всей красе. Давай, командуй!

Все взгляды циркачей разом обратились на Кабара, и, похоже, под их прицелом метателю ножей стало неуютно: он повел плечами, переступил с ноги на ногу и наконец промямлил:

– Ну, как я могу быть директором? Его же должен выбрать сам цирк, так ведь? А меня никто не выбирал…

Кристина вдруг рассмеялась. Да, у нее сдали нервы, но все равно – как забавно! Каждый хочет командовать, когда все хорошо, но как только появляются проблемы, все сразу в кусты!

Резкие, отрывистые звуки смеха летали над толпой, словно вспугнутые чайки. Фьор положил руки Кристине сзади на плечи, привлек ее к себе, и она затихла. И когда снова воцарилась тишина, сначала ее прервал вой гончих – на сей раз куда более громкий, огненные твари приближались, а потом Апи начал слегка раскачиваться вперед-назад и снова запел:

– Нас… не видят…
Нас… не слышат…
Мы… не живы…
Мы… не дышим…

Кристина задержала дыхание. Вот оно! Остались последние строки! Сейчас они все узнают!

Апи крепко зажмурился, из-под плотно стиснутых век выскользнули и юрко поползли по щекам две слезинки, и последние слова припева мучительно медленно, одно за другим, появились в воздухе.

– На арене…
Под шатром…
Все…
Уйдут…
И мы…
Умрем…

* * *

Пока все внимание циркачей было поглощено сначала автомобилем, на котором уезжали Графиня с Ковбоем, а потом – их неожиданным исчезновением, к цыганской кибитке деловито подошел Мануэль. На всякий случай огляделся, убедившись, что вокруг никого нет, вошел внутрь и плотно прикрыл за собой дверь. Остановился перед старым зеркалом, выбил пальцами на раме сложный ритм. Покрытая патиной поверхность слабо замерцала, и Мануэль деловито сообщил:

– «Колизион» остался без директора, так что можете приезжать, сейчас цирк совершенно беззащитен. И поторопитесь, не то его растерзают гончие.

Воздушный гимнаст дотянулся до старинного телефона, снял трубку с рычажков, показал зеркалу и с довольным видом добавил:

– А еще я узнал, какой у «Колизиона» амулет-основатель.

* * *

Кристина не знала, зачем остановилась у распахнутой двери директорского трейлера. Наверное, ей просто не верилось, что Графини больше нет. Как-то это все… неправильно… нелепо… Вот так вот просто – раз! – и нет человека? Смерть – это печально, но по крайней мере очень наглядно, окончательно и – убедительно. А тут что такое? Будто фокус!

Поднявшись по ступенькам, Кристина зашла в трейлер и встала на пороге. Ласа, разумеется, нигде не было, зато тут и там взгляд натыкался на следы Графини. Знакомое просторное худи, небрежно брошенное на спинку стула. Удобные кроссовки. На вешалке в раскрытом шкафу – роскошное кружевное платье для выступлений. Косметика, россыпью лежащая перед зеркалом с до сих пор включенной подсветкой. И громада принтера в углу.

Кристина подошла к громоздкому аппарату и уставилась на него с вызовом, будто это было живое существо. «Все из-за тебя! – думала она. – Если бы распечатал эти чертовы афиши, ничего бы этого не было!»

Страх и напряжение, накопившиеся в последние дни, а также грусть и растерянность от исчезновения Графини так и просили выхода. Кристина сжала руку в кулак и в сердцах изо всех сил стукнула по принтеру.

– Чтоб тебя! – выкрикнула она.

Будто в ответ на ее выпад, принтер встрепенулся и зашумел. На приборной панели загорелось несколько лампочек.

Кристина невольно отступила на пару шагов. Что происходит?