Арена заблудших

Стоя среди остальных, Кристина ощущала, как сердце все сильнее и сильнее билось в груди, а ладони заледенели. Нет ничего хуже страха перед неопределенностью. Бояться чего-то конкретного проще; по крайней мере ты знаешь, с чем имеешь дело. А когда перед тобой неизвестность, твое воображение населит ее такими ужасами, перед которыми померкнет любая реальность.

В этот момент отчаянно хотелось поддержки. Кристина украдкой оглянулась. Риона стояла неподалеку, но чуть позади нее возвышался Вит, и по напряженному выражению лица подруги, по скрещенным на груди рукам она поняла, что между ними сейчас идет своя собственная безмолвная борьба. А Мануэля и вовсе нигде нет. Куда он подевался? Все здесь!

…Если бы взгляды обладали силой, они бы уже прожгли дыру в двери директорского трейлера. Если бы дверь была живым существом, она бы уже давно не выдержала такого пристального внимания и покраснела. А находившаяся внутри трейлера Графиня наверняка догадывалась, что все напряженно ее ждут. Но пока не выходила. Наверное, собиралась с силами.

Спине Кристины вдруг стало тепло. Она чуть повернула голову и увидела, что позади встал незаметно подошедший к ней Фьор. Фаерщик к ней не прикасался, но от его тела веяло жаром, словно от печки. Встретившись взглядом с Кристиной, он нашел ее руку и быстро пожал. Этот ободряющий жест на сей раз не спровоцировал волну нежеланных видений, а только вспрыснул в вены тепло, которое распространилось по всему телу. Как же хорошо быть в такие минуты не одной!

– Когда это все закончится, – прошептал Фьор, наклонившись к ее уху, – нам с тобой надо серьезно поговорить. Я кое-что выяснил про те видения, и, кажется, в них у нас с тобой есть связь, которая…

Фаерщик не договорил; дверь белого трейлера распахнулась, закрыв на манер пиратской повязки глаз Сола на боку, и в проеме показалась Графиня. Даже если бы Кристина ничего не знала о том, что сегодня вечером что-то затевается, она могла бы догадаться об этом по ее внешнему виду. Такой Графиню она еще никогда не видела, ни на арене, ни вне ее. Ничего от образа роковой колдуньи или гадалки-цыганки, но и никаких привычных джинсов, объемного худи и небрежного хвостика. Графиня была в брюках, ярко-красной блузе и длиннополом черном пиджаке, застегнутом на одну пуговицу у талии, а волосы свободными локонами рассыпались по плечам. Где-то позади, как обычно, маячила стройная тень поэтически задумчивого изящного Ласа.

Графиня молча оглядела собравшихся, а потом губы слабо дрогнули в попытке улыбки.

– Что ж, бензина хватило ровно до города. Можно считать это знаком. Оставшихся крох нам как раз хватит на то, чтобы доехать до окраины.

– Нам? – подал голос Кабар. – А для чего рисковать всем цирком? Пусть для начала в город отправится кто-то с разведкой! И если ничего не случится, тогда и мы все тоже подтянемся.

Пожалуй, впервые на памяти Кристины слова метателя ножей нашли отклик у остальных. Циркачи неуверенно переглядывались; многие были рады получить хотя бы небольшую отсрочку страшной неизвестности, и идея Кабара пришлась им по нраву. Но она порождала сложный вопрос: кому отправляться в разведку?

Кристина была уверена, что метатель ножей сейчас даже не просто намекнет, а прямым текстом потребует у Графини ехать в город первой, раз она директор, и потому очень удивилась, когда тот спросил:

– Есть добровольцы?

И внезапно все циркачи крайне заинтересовались землей под ногами, шнурками на ботинках и состоянием своих ногтей.

– Ясно, – фыркнул Кабар. – Будем тянуть жребий?

– Зачем жребий? – откликнулся кто-то из толпы. – Ты предложил – ты и делай!

Кабар открыл рот – и закрыл. В этот момент он очень походил на вытащенную из воды рыбу.

– Нет, на самом деле это хорошая идея, – внезапно вмешалась Графиня. Кабар принял ее слова за согласие с предыдущим предложением и ответил испепеляющим взглядом, но та его не заметила. – Зачем рисковать всем? – продолжила она. – Действительно, куда разумнее, чтобы кто-то сначала поехал на разведку…

В ожидании следующих слов все затаили дыхание, и в воздухе повисла густая тишина.

– И этим кем-то буду я, – просто и без всякого позерства закончила Графиня.

– Эй! Нет, погоди… – донеслись нерешительные возгласы из толпы, но они были прерваны эффектным движением руки, на пальце которой ярко сверкнуло серебряное кольцо.

– Поеду я. Я директор, это моя обязанность. Но я буду рада, если кто-то составит мне компанию…

Последние слова Графини упали в полную тишину. Циркачи внезапно снова крайне заинтересовались состоянием почвы, шнурков на ботинках и своих ногтей.