Арес

— Чтоб тебя! — снова выругался Нарп, изумленно глядя на свое бедро, по которому скользнул меч сына лесоруба. — Ну ты и покрутел. Быстро-то как! Еще раз!

Рикста внимательно наблюдал за схватками, покусывая рукав и переживая за своего господина. Но тот не подвел. Ролт проиграл лишь одну из пяти. Нарп выглядел расстроенным.

— Знал бы, не стал бы тебя отпускать, — пробормотал он. — Или с тобой бы поехал. Что же это такое? Как за несколько дней можно так улучшиться? Ты может быть и с Нурия на равных будешь!

— Вряд ли, — засомневался Виктор. — Нурия слишком силен. У него опыт ого-го! Я, конечно, попрошу его меня еще потренировать, но в ближайшую неделю точно не буду с ним на равных.

— Неделю?! — изумился Нарп.

— Да. Понимаешь, мне стал ясен главный принцип. Мой учитель говорил, что когда это придет, то сделаешь огромный скачок. Словно тебя бросают в воду, ты сначала барахтаешься, а потом находишь нужные движения и плывешь, плывешь…. Ну ладно, пора мне. Кушаря хочу увидеть до испытания.

— Но ведь на такое у людей уходят месяцы, а то и годы тренировок! — воскликнул пораженный Нарп.

— Только не у меня, — вздохнул Виктор. — У меня все гораздо быстрее.

Антипов уже хотел уходить, но вдруг словно вспомнил о чем-то. Он развернулся и обратился к приятелю, который все еще был обескуражен результатами дружеского матча.

— Слушай, Нарп, а тебе нравятся собаки?

— Собаки? — удивился тот. — Ну… не знаю. А почему ты спрашиваешь? В детстве я играл со щенками, но своей собаки у меня никогда не было.

— Вот представь, что у тебя есть собака, — сказал Виктор, игнорируя вопрос, зачем он начал этот разговор. — Такая… обычная собачка, но ты ее любишь, потому что она с тобой уже давно. Представил?

— Ну, — Нарп недоумевал.

— Так вот, перед тобой стоит выбор. Или оставить все как есть или рискнуть жизнью этой твоей собаки.

— Зачем рискнуть? — не понял приятель сына лесоруба.

— Если ты рискнешь ее жизнью, то собака может умереть. Но зато потом появятся другие псы. Совсем другие! Они будут сильнее, выносливее, умнее, станут лучше служить людям…. Ну, что ты выберешь?

— Вот ты спросил! Зачем же мне рисковать жизнью своей собственной собаки? Те, другие псы, когда появятся? Нескоро ведь, так? А если собака моя и радует меня сейчас, то зачем мне подвергать ее опасности?

— Так думаешь, значит. Понятно, — Виктор снова повернулся, чтобы уходить.

— Но если бы я занимался разведением собак, тогда другое дело! — Нарп говорил уверенно и даже со знанием дела. — Я бы рискнул! А вот наш господин барон точно рискнет! Ради такого потомства он собственноручно перебьет всех собак в округе.

— Спасибо. Ты мне очень помог, — разочарованно произнес Антипов, на этот раз окончательно разворачиваясь.

Он и Рикста вышли со двора казарм и миновали Нурия, стоящего у калитки и наблюдающего за представлением неизвестно сколько времени. Десятник ничего не сказал.

— А кто вы тут? — спросил Рикста, когда они немного удалились от казарм и проходили мимо дома с многочисленными пристройками, принадлежащего скотнику.

— В каком смысле? — сдвинул брови Виктор. Странный вопрос отвлек его от мрачных мыслей относительно печального выбора.

— Ну, в замке кто вы?

— Сумасшедший.

— Кто?!

— Не переживай, Рикста. Я им только притворяюсь. Так надо. Для дела. Понял? — Антипов подмигнул слуге.

— К-кажется, понял, — задумчиво произнес тот.

— Ролт! — внезапный крик раздался откуда-то справа.

Виктор выглянул из-за морды лошади и заметил Ханну, торопящуюся к нему. Девушка была одета в разноцветный сарафан, а длинные распущенные волосы, подхватываемые ветром, иногда прикасались к лицу. Однако ветер трудился не только над волосами, но и над талией платья и тем, что повыше. Он натягивал тонкую ткань и это открывало большой простор для мужского воображения. Антипов понял, что вероятно не сможет встретиться с Кушарем до испытания Террока.

— Я рада, что ты вернулся, Ролт, — Ханна подошла поближе и говорила взволнованным голосом, ее грудь высоко вздымалась от сбившегося дыхания.

— И я очень рад, мое солнце, — улыбнулся Виктор.

Его улыбка была искренней. В пылу своей диверсионной деятельности и потом, когда он напоминал сам себе волка, загнанного в ловушку, он умудрялся подумать и о Ханне. Пожалуй, это были единственные приятные мысли за все время пребывания в Парреане. Мужчина дорожил ими.

В жизни каждого человека должно быть как минимум одно светлое пятно. Оно не обязательно связано с достатком или физическими наслаждениями, вовсе нет. А может касаться того, что вообще недосягаемо или, по крайней мере, не находится поблизости. Виктор знал, что с этим светлым пятном живется легче. Всегда есть что-то, о чем можно подумать, не ради выгоды, а просто так, для улучшения настроения, для того, чтобы всегда помнить, что существуешь не только ради себя, но и ради кого-то или чего-то другого. Жить, любя лишь себя, неимоверно скучно и глупо, такую любовь невозможно потерять, но невозможно и завоевать. Поэтому на роль 'светлого пятна' и была выбрана Ханна при отсутствии иных претенденток.