Арфа Серафима: Стихотворения и переводы

Пять лет прошло, пять долгих зим прошло,
И сладкое журчанье этих вод,
С горы бегущих, слышу я опять[7]
И вновь гляжу на скалы эти, чей
Уединённый вид внушает мне
Мысль об уединении ином:
Они возносят дикий сей ландшафт
К холодной отрешённости небес.
Под тёмным клёном лежа на траве,
Вновь вижу я знакомые места,
Зелёные фруктовые сады,
Которые до зрелости плодов
Теряются среди окрестных рощ,
Не нарушая девственный пейзаж.
Живые изгороди, как лесок
Разросшийся, встают передо мной,
И пасторальные жилища, к чьим
Дверям вплотную зелень подошла;
Среди деревьев вьющийся дымок
Мне словно о бродягах говорит,
В лесах живущих, или о сырой
Пещере, где сидит анахорет
У своего костра.

     И пусть сам край
Пять долгих лет был скрыт от глаз моих,
Как скрыт ландшафт прекрасный от слепца,
Но эти воплощенья красоты
Средь шума городского и в тиши
Уединённой комнаты моей
Бодрили плоть, животворили кровь
И врачевали мой упавший дух
В часы изнеможенья и тоски,
И чувствовал такую радость я,
Какой, наверное, подчинено
Всё лучшее, что в человеке есть,
Вся безотчетная его любовь
И доброта. Любимым берегам
Обязан я высоким даром — тем
Блаженным просветлением, когда
Не мучают загадки бытия,
И этот мир непостижимый нас
Не изнуряет и не тяготит,
И всё легко, и мы ведомы лишь
Любовью безмятежною, пока
Дыханье наше словно бы замрёт,
И даже остановится почти
Движенье крови: тело будет спать,
Но полной жизнью жить начнет душа;
Гармонией умиротворены,
Мы обновлённым зреньем суть вещей
Увидеть сможем.

     Если это лишь
Мечта пустая, всё ж как часто я
Во тьме ночей, в чередованье дней
Безрадостных, когда докучный мир
Своею бесполезной суетой
Томил меня и сердце надрывал,
Как часто обращался я к тебе
В моей тоске, лесной скиталец
Уай, Стремясь душой на берега твои!

И вот в мерцанье потускневших грёз
И мыслей, вспоминаемых с трудом,
С какой-то нерешимостью моё
Воображенье оживает вновь;
Я снова счастлив здесь, но в этот миг
Не менее приятно думать мне,
Что нынешние чувства лишь залог
Блаженств грядущих. Я надежды полн,
Хоть сильно изменился с той поры,
Как в первый раз взошёл на эту высь,
Когда скакал, как молодой олень,
По горным кручам и по берегам
Глубоких вод и больше походил
На перепуганного беглеца,
Чем на счастливца. А природу я
(И даже в дни неистовых забав
Мальчишеских, забытых навсегда)
Боготворил. — Мне трудно передать,
Каков я был! Гремящий водопад
Любил я страстно; дикая скала,
Цветущая гора, дремучий лес,
Их линии, их цвет — без всяких чар
Мне голову кружили: это был
Стихийный и беспримесный восторг,
Без слов, без мыслей, и питался он
Лишь тем, что видно взору. Время то
Давно прошло и унесло с собой
Все упоенья бурные. Но я
Не сетую, не сокрушаюсь — мне
Иные были посланы дары.
И на природу я теперь гляжу
Не как бездумный юноша, и в ней
Я часто слышу музыку добра,
Которая печальна и нежна,
Но вместе с тем способна подчинять
И взыскивать. Я чувствую во всём,
Волнения и счастья не тая,
Присутствие возвышенных начал,
Ту благодать, разлитую вокруг,
Какой полны и солнечный закат,
И воздух, и округлый океан,
И небо, и сознание моё,
Тот дух, что управляет искони
Всем мыслящим и мыслимым, и всё
Собой насквозь пронзает. Оттого
Я так люблю и горы, и леса,
И пастбища, и то, что рождено
Землёй зелёной, весь могучий мир
Глаз и ушей, что полусотворён[8]
Ими самими; и природа мне
Дала язык для выраженья чувств:
Она — опора помыслов моих,
Блюстительница сердца и душа
Всех нравственных стремлений.

     Может быть,
Когда б я этих истин не постиг,
То вовсе пал бы духом: но теперь
Ты здесь, со мной, на этих берегах
Реки прекрасной, дорогой мой друг,
Любимый друг, и в голосе твоём
Ловлю я звук былых моих страстей,
И мой былой восторг в твоих глазах
Безумных вижу. Прежнего себя
Пока ещё я узнаю в тебе,
Сестра моя! Молюсь и верю я,
Что любящего сердца никогда
Природа не отринет: ей самой
Приятно будет нас всю жизнь вести
От блага к благу, и она вольна
Нас так настроить на высокий лад,
Таким спокойствием и красотой
Исполнить, что ни злые языки,
Ни суд глупцов, ни себялюбцев смех,
Ни чья-то лицемерная приязнь,
Ни череда однообразных дней
В унынье нас не ввергнут и вовек
Не разуверят в том, что жизнь вокруг
Благословенна. Так пускай луна
Тебе сияньем освещает путь
И горный ветер свежестью обдаст
Твоё лицо, и в будущем, когда
Ты отрешишься от былых безумств
Для мирных наслаждений и любви
К прекрасному, — в душе твоей, мой друг,
Гармония пристанище найдёт;
И если одиночество, печаль
И боль тебе придётся испытать,
Ты тотчас же утешишься, поверь,
Лишь только вспомнишь с нежностью меня
И эти увещания мои.
Когда я буду там, где уж нельзя
Услышать голос твой, увидеть блеск
В твоих глазах, — быть может, вспомнишь ты,
Как возле восхитительной реки
Стояли мы и как в былые дни
Природе здесь я ревностно служил,
Неутомимый в пламенной любви,
В любви священной. И не позабудь,
Что после стольких странствий, стольких лет
Отсутствия, весь этот дивный вид,
Все эти воды, скалы и леса
Ещё дороже стали для меня —
Отчасти и благодаря тебе.