Арфист

– Ну да, ты же… Ну… В общем… Родители твои погибли, когда тебе было пять. Автокатастрофа. Воспитывала тебя тетя Маша. Своих детей у нее не было. Не понимаю… ты же все это знаешь!

– Считай, что я не знаю ничего.

– Денис, ты меня пугаешь!

Вижу. И слышу. А то, что дружеское и фамильярное «Дэн» куда-то потерялось, только дополняет остальные симптомы.

– Лада, пожалуйста, продолжай! – От боли у меня темнело в глазах, и я боялся, что в любой момент могу отключиться. – Где мы жили?

– В Нижнем. И твои родители, и тетя Маша. А моя мама, когда вышла замуж, уехала в Казань. Жили вроде не так уж далеко, но общались довольно редко… А десять лет назад умерла тетя Маша, и мы с мамой приехали на похороны. Тогда и познакомились с тобой… Ты ведь вскоре после похорон и уехал в Питер, да?

Будто я знаю! Наверное, тогда. Во всяком случае, это выглядело логичным – выходило так, что в Нижнем меня уже ничего не удерживало. Там остались только плохие воспоминания. Но что же за мор напал на нашу семью? Родители погибли, а тетя Маша… С ней-то что?

– Как умерла тетя Маша?

Темно-серая струна страха Лады уже выдавала мрачные органные фуги.

– Денис, это становится…

– Лада, ты можешь ответить?! – с трудом процедил я сквозь стиснутые от боли зубы.

– Я не знаю! – чуть не плача произнесла она. – Там было что-то странное.

– С чего ты взяла?

– Я спросила маму, но она на меня шикнула сначала, а потом пробурчала что-то насчет болезни. Больше вопросов я не задавала. Испугалась тогда, помню. Мне ведь еще пятнадцати не было.

Тут на меня накатило так, что я почувствовал: еще немного – и я стану развалиной, не способной к самостоятельному движению. Как бы ни была растеряна и напугана Лада, не заметить моего состояния она просто не могла.

– Что с тобой, Денис? Тебе плохо?

– Не фонтан, – признался я.

– Может, врача вызвать?

– Не надо. Мне бы принять лекарство и поспать часика три-четыре, чтобы меня никто не беспокоил. А ты, пожалуйста, сделай для меня еще одну странную вещь. Последнюю.

– Какую?

– Напиши на бумажке имена всех наших родственников, в том числе и моих родителей. С отчествами, если знаешь.

– Но…

– Лада!

– Хорошо-хорошо! Я сделаю это! Ты не нервничай только, иди, отдохни. Но лучше бы врача вызвать.

– Я знаю, как лучше, – из последних сил произнес я. – Спасибо!

В свою спальню я буквально ввалился, едва удержавшись, чтобы не рухнуть на пол плашмя. Жуткая боль, слабость и тошнота вцепились в меня мертвой хваткой. Я доковылял до гардероба, распахнул дверь и сжал в кармане кусочек изнаночного гравия. А несколькими секундами позже просто упал сквозь зеркало в спасительный промозглый холод той стороны.

* * *

У Изнанки есть недостатки, и немало. Но за то, что там меня отпускает боль, я готов простить многое. А одним из недостатков является то, что спать там практически невозможно. Засыпая, ощущаешь, что тебя, будто водоворотом, затягивает в какие-то жуткие бездны, из которых нет возврата. Мгновенно покрываешься холодной испариной от ужаса, и все – сна ни в одном глазу. Будь иначе, я бы там в эти адские дни проводил куда больше времени. А разгуливать по изнаночному Питеру мне тоже не шибко хотелось. И не столько из-за Спириной, сколько из-за того паука. Что это за создание на самом деле, я понятия не имел, да и не больно-то стремился узнать. Я и так уже влез, куда только можно и куда нельзя.

Меня преследовали двоедушники – раз. Откуда взялись, на кого работают – непонятно. Сами по себе? Почему-то не верится. Дело ведьмы-коматозницы – два. Оно тесно переплетено с делом Хирурга – три. Александра обещала организовать мне доступ к последнему до того, как я займусь ведьмой. Утром деньги, вечером стулья. С «конторой» иначе нельзя – про обещания свои она имеет привычку забывать. Ну, и дело ковена – четыре. Тут еще ничего не известно, ждем вечера.

К тому же денег я все последние дни не зарабатывал – просто не имел такой возможности. Когда я не дрался с двоедушниками и не разбирался с задачками, которые подкидывала мне Александра, то реанимировался на Изнанке, дабы не протянуть ноги раньше времени. А на Изнанке с клиентами напряженно. Вот такие пышки с Большой Конюшенной.

И еще у меня появилась некоторая информация к размышлению по поводу моего прошлого. Увы, небогатая. Кульчий Денис Валерьевич показал из тумана свой смутный силуэт, и не более того. Сирота. Ранняя смерть родителей в автокатастрофе. Случайной? Подстроенной? Кто знает? Нет, кто-то, вроде «конторского» руководства, может быть, и знает, но мне они не скажут. Взявшая меня на воспитание тетка внезапно умерла. Странной, по словам Лады, смертью, о которой упрямо не хотела говорить ее мать, единственная, кстати, оставшаяся в живых из старшего поколения семьи Кульчих. Почему не хотела? Боялась? Что-то скрывала? Или покрывала кого-то?