Аргентинец поневоле

Обмотавшись таким одеялом, гаучо обычно прикрепляют его к телу кожаным поясом, что сделали и наши гости, но поверх пояса они привязали еще и ярко-красный шарфы, концы которых торчали в разные стороны. Ярко-красным были и «пончо», покачивающееся на их плечах.

Пончо это тоже одеяло, но выполняющее роль плаща, с отверстием посередине для головы. Ноги пришельцев из пампы были обуты в высокие сапоги, которые носят все гаучо. Но что это были за сапоги! Хотя Аргентина сейчас по большей мере только производит и торгует кожей, но местные жители совершенно не умеют ее обрабатывать! Удивительно, но факт.

Обувь этих персонажей была совершенно не похожа ни на какую другую на свете.

Вот как делаются эти сапоги. С задних ног забитой лошади снимается носком шкура, при этом обходятся без единого надреза; еще теплую, ее кладут в горячую воду, чтобы легче было счистить с нее жесткий волосяной покров. Так называемые лошадиные «метелки».

Пока эта кожа еще влажная, ее натягивают на икры ног, как чулки. Когда кожа высыхает и по мере высыхания твердеет, она превращается в нечто необычайно прочное. Сапоги гаучо прекрасно защищают его икры и верхнюю часть ступней, но пальцы ног и ступни снизу оставляют неприкрытыми. Человек в такой обуви одновременно и обут, и босиком, но здесь надо учитывать то обстоятельство, что гаучо редко сходят с лошади и почти не ходят по земле, разве что внутри своей хижины или палатки…

Из таинственных двоих незнакомцев, один — постарше, другой — помоложе, старший гаучо был суровый мужик в полном расцвете сил. Своей огромной мощью, он без труда смог бы сломать быку шею. Но видно было, что это человек разносторонний, и, в свободное от ломания бычьих шей время, занимается разнообразной работой. Этот мужчина имел громкую, известную во всем городе и за его пределами кличку Шаман.

Говорили, что он иногда подряжается йербатеро [сборщик чайного листа] или каскарильерро [сборщик коры дерева каскариль, или хинного дерева], а то его называли гамбусино (золотоискателем) или сендадором [ скаут, проводник или же «пионер»], который проводит караваны через Анды. Другие считали, что он чинчильеро — охотник на шиншилл, то есть заготовитель пушнины, третьи, что он работает десольадором, то есть живодером. Ближе всех к истине были те, кто читали его «джентльменом удачи», то есть обычным бандитом.

Его более молодой товарищ, был пока его бледной копией, но чувствовалось, что в ближайшее время этот атлетичный латиноамериканский парень заматерет, а там, глядишь, еще и превзойдет своего учителя.

Чувствовалось, что все трое обсуждают предмет, явно задевший их за живое.

— Каррахо! [Черт побери] Какая наглость! — кипятился хозяин. — Клянусь, что у явного гринго, что сегодня остановился у меня, все карманы туго забиты серебром. Он даже склоняется под тяжестью своих кошельков к земле!

— А ты ничего не путаешь? — осторожно осведомился старший из закамуфлированных гаучо. — Дело серьезное, тут важно не ошибиться.

— По твоему я не узнаю мелодичный перезвон серебра из тысячи других звуков? — саркастически вопросил владелец гостиницы.

В этом вопросе не было злобы, обычная издевка.

— Тем более это произошло как раз после того, как пришелец отправился в банк Соладо, обналичить вексель, — продолжил он излагать свои аргументы. — Везде эти собаки-гринго шустрят! А кто они? Кому платят? Эти шакалы наш с вами хлеб воруют! Таким положено руки отрубать…

Все замолчали. Буэнос-Айрес город особый, традиции здесь древние, правила соблюдаются, с нарушителей спрос строгий. Здесь на «фу-фу» никого не возьмешь!

— Значит можно не сомневаться! — после минутной паузы степенно сказал старший из гаучо и потом, помолчав, добавил. — Мы в деле. Работаем.

После этой фразы он налил себе из кувшина в керамический стакан пульке и тут же залпом выпил. Выглядел Шаман старше своих лет возможно из-за трехдневной щетины, мешков под глазами и нескольких белесых шрамов на лице.

— Но гринго потом поднимет вой. Дело может дойти до серенос ( ночной стражи) — обеспокоено сказал благочестивый хозяин этого богоугодного заведения.

— Ну тогда остается только одно средство…- зло процедил молодой гаучо, из за чего его лицо стало, как у Веселого Роджера.

Старший лишь кивнул, подтверждая, что он согласен с существом сказанного.

— Как будем действовать? — поинтересовался старшак Шаман.

— Вечером перед сном гринго наверняка посетит сортир, — заметил хозяин. — Там его удобно будет перехватить. Засунете тело в кусты под стеной, обнаружат его только утром. А если гринго не соизволит задержаться на вечерние посиделки, то просто подстерегите его на входе в номер и затолкайте внутрь. Дело не стоит выеденного яйца. Урвал, что смог — и сгрыз!

— Хорошо! Работа сложная, опасная, но деваться-то некуда. Кодла зайцев и льва побила, так? — заметил главарь, недобро ухмыльнувшись. — Вот и мы так же и поступим.

На том они и порешили.

Глава 17