Аргентинский архив №1

Он внимательно выслушал все эти железобетонные доводы с милейшей улыбкой, со всем согласился и попросил разрешения, пока все будут брать особо опасных и предельно важных преступников, отправиться на юго-запад, в небольшой городишко под ничего не говорящем Уолшу названием Сан-Карлос-де-Барилоче. Причём, он не просил помощи, он только умолял ему не мешать. И Уолш не стал ему препятствовать, поскольку этот надоедливый малый, возможно, и был прекрасным специалистом по России и всему, что касается ядерного оружия, но оказался совершенно несносен в качестве напарника.

Его привычка повсюду совать свой нос, лезть во все углы и интересоваться всеми делами довольно быстро настроила против Джона Салливана практически всех членов его группы и даже большинство фэбээровцев. Те, было почувствовавшие себя в необременительной командировке, практически на курорте, вдруг оказались под градом обстрелов его острых и, зачастую, совершенно нелепых расспросов.

Единственным, кто мог его терпеть, был Джек Хопкинс. «Голем» молча слушал его, что-то записывал в блокноте, который в его грандиозной лапище смотрелся, как бабочка на ухе слона, иногда тихонько консультировался с ним. И Хопкинс неожиданно для всех вдруг принял решение ехать на Юг вместе с Салливаном. Для всех остальных он аргументировал своё решение стопудовым доводом: «Я прилетел вместе с ним, с ним и уеду. Или подохну рядом. А вы, сэр (Уолшу), берите людей и реализуйте ваш несомненно разумный план. Перед Директором, в случае чего, буду отвечать я».

Последнее заявление эмиссара из Центра окончательно примирило с ним Уолша, Мартина и даже вечно брюзгливого Розенблюма. Салливан и Хопкинс тут же отправились организовывать свой южный вояж, а команда Уолша погрузилась на арендованные автомашины числом в шесть, загрузила багажники оных под завязку орудиями убийства и отправилась на север, в штат Мисьионес, где, судя по захваченному документу, и обретаются эти недобитки из Германии.

Дорога была не слишком хорошей, продвигались относительно медленно, ситуация усугублялась ещё тем, что бензоколонки встречались относительно редко, и огромный запас бензина приходилось везти с собой в канистрах, которые заполнили оставшееся после погрузки оружия свободное место в багажниках. Из-за этого пришлось отказаться от больших запасов провианта, а питаться в кафезиньо и трактирах попутных городков и посёлков. Это тоже требовало времени, и с этим приходилось мириться.

Поля сменялись перелесками, один городок уступал место другому, а Редрик мечтал, как совсем скоро он развяжется с этим делом и отправится на отдых куда-нибудь на Гавайи, вспомнит молодость, глядишь, и встретится с кем-нибудь из своих бывших сослуживцев. Ему до чёртиков обрыдла вся эта Латинская Америка с её бесконечными «пронунсиаменто[72]», чехардой политиков и гангстеров, военных и деятелей вновь зарождающихся здесь бандитских профсоюзов. Ему хотелось покоя и определённости. А успешный исход планируемой операции мог ему это обеспечить.

На вторые сутки пути они оказались на территории провинции Мисьонес. Проводник вдруг засуетился и почти слёзно попросил уважаемых господ из Америки приготовить оружие, а лучше деньги: все, кто проезжает через эти места, платят дань некоему Хуану Доминго, или Косматому Хуану, то ли бандиту, то ли скоррумпированному на всю голову представителю власти. Уолшу уже приходилось слышать, что местные алькальды зачастую превращают государственные земли в свои частные вотчины и устанавливают свои собственные порядки. По крайней мере, так было во многих странах, например. Мексике или той же Колумбии.

Но здесь всё оказалось ещё проще. Небольшая провинция, зажатая между Бразилией и Парагваем, была к тому же удалена от метрополии. И здесь свили себе гнёздышко контрабандисты. И когда дорогу им перегородило поваленное дерево, Уолш уже точно знал, что и как ему делать. Помог чилийский опыт. Там таких отвязных ребят было полным-полно.

Где-то над провинцией Мисьонес. 12 января 1951 года.

Трёхмоторный Ju-52 резво тарахтел в сторону бразильской границы. Длительный перелёт от Буэнос-Айреса сюда, в провинцию Мисьонес, прошёл без происшествий, только однажды, почти сразу после вылета пилоту пришлось обходить грозовой фронт, но что поделаешь, грозы — не редкость в это время года в Аргентине.

Идею отправиться самолётом высказал Скиф. Отчасти потому, что ему страшно не хотелось перемещаться по местным автодорогам, памятуя про последнюю поездку в Мигелю Монтойе, кроме того, он волновался за Хелен, как она перенесёт многодневную тряску по бетонке. Да и, честно говоря, хотелось поскорее приступить к главному: непосредственному поиску этих самых физиков.