Аргентинский архив №1

— Кроме того, если уж где и устраивать ядерную лабораторию, то места лучше и не придумаешь. Есть вода для завода дейтерия и охлаждения обогатительного реактора, вокруг горы, в случае аварии или катастрофы всё останется там же, не будет заражения окружающей местности. Плюс моноэтническое по большей части население, — делая какие-то пометки в блокноте, проговорил Берия. — Они там, Коба, совсем обнаглели, чувствую себя как дома.

Сталин поднял вверх указательный палец:

— Вот, Лаврентий! Как дома. Значит, совсем осторожность потеряли. Их нужно брать. На их руках уже и в Аргентине крови полно осталось. А будет только больше. Передайте «Коту» через Испанца, что может выдвигаться на юг, пора заканчивать эту бодягу.

— Слушаюсь, — коротко бросил Берия.

— А ты, — Сталин ткнул пальцем в Судоплатова, — думай, как выводить пацанов оттуда будем… Мы не имеем права терять таких людей, тем более — совсем молодых. Итак война миллионы жизней пожрала.

И он отвернулся к окну, давая понять, что аудиенция завершена.

На улице, ожидая, когда подъедет машина, Судоплатов тихо спросил:

— Ты, Лаврентий Павлович, не докладывал Первому, что Фома уже на юге Аргентины?

Берия равнодушно пожал плечами.

— А зачем ему лишние волнения? Заешь, как говорится в Евангелие? «Умножая знания — умножаешь скорби». У Вождя своих скорбей хватает, а тут ещё мы… Давай-ка лучше с утречка подъезжай ко мне, будем радиограмму Котову составлять. Чувствую, распоясается он там без твоего чуткого руководства.

Машина чёрным призраком вынырнула из снежного вихря, остановилась рядом, дохнув бензиновым перегаром. Берия протянул Судоплатову ладонь для пожатия:

— Утром, в девять. И не напрягайся на ночь, завтра вдвоём всё обмозгуем. Ну, будь…

Он разлаписто полез в машину, адъютант прикрыл дверцу и уселся на переднее сиденье. Машина гулко вздохнула и покатилась по дорожке. Следом выкатилась из гаража ещё одна, но Судоплатов её словно и не замечал, он думал о тех, кто сейчас едет на Юг через жаркие пампасы Аргентины. Потом согнал наваждение, тряхнув головой, кивнул адьютанту и занял своё место в салоне. Машина тронулась.

Судоплатов подумал, что до дома ему ехать не меньше часа по такой погоде, и, откинувшись на мягкую кожу сидений, прикрыл глаза. До назначенной Берией встречи оставалось мало времени. И для сна придётся урывать любую минуту.

Буэнос-Айрес. Госпиталь Итальяно. 16 января 1951 года.

Едва сестра вышла после раздачи утренних лекарств, как дверь в палату распахнулась, и на её пороге нарисовался тот самый El Gato, тот самый, про которого рассказывал Салливан, и который вытащил его тело из той бойни, в Мисьонес.

Уолш прикрыл глаза и отвернулся к стене, имитируя сон. Он в смятении думал, как ему вести себя с этим русским. Если он, конечно, действительно, русский. С одной стороны, это — спаситель, против фактов не пойдёшь. А с другой — противник, нет, пока ещё не враг, такой доктрины ещё не было, но деятель из конкурирующей службы. Такой вот затык получается.

— Эй, старина! — послышалось насмешливое. — Не изображайте сладкий сон, вам не идёт ложь… Дыхание выдаёт вас с головой. Вы же всё-таки не полевой агент, а резидент, суть — работник по большей части кабинетный. Зачем эти игры, в которых вы обязательно проиграете профессионалам.

Уолш недовольно повернулся и, бросив на «спасителя» острый взгляд, нехотя бросил:

— А вы, стало быть, оперативник? Так вы работаете на Советы, не так ли?

Сеньор Ортега, так, помнится тот представился при первой встрече, широко улыбнулся:

— А я вот и не стану скрывать: да, я работаю на советскую разведку. И, похоже, в Мисьонес нас свела одна и та же цель. Или я не прав?

— Смотря что вы подразумеваете под целью, — буркнул Уолш, лихорадочно ища, что противопоставить натиску русского.

— Например, нацистские преступники, решившие потешить свои неудовлетворённые несколько лет назад амбиции и под патронажем местного диктатора и поклонника Муссолини реанимировать очередной Рейх. Или я не прав?

— Возможно, — уклончиво ответил Редрик. Сеньор Ортега рассмеялся.

— Значит, мы в одной лодке, приятель. Иначе с какого такого перепугу в одном месте, заметьте, не самом популярном в мире, вдруг пересекаются пути агентов двух крупнейших разведслужб, не имеющих на постоянной основе, кстати, здесь собственной резидентуры.

Уолш неопределённо пожал плечами. Русский заметил это и кивнул каким-то своим мыслям.

— Ладно, друг мой, меня совершенно не интересуют ваши пароли и явки, я пришёл продолжить сотрудничество.

Уолш даже попытался сесть от изумления, но только острая боль в груди не дала ему столь активно проявить своё изумление.

— Лежите-лежите, — русский поправил ему одеяло. — Понимаю, звучит диковато. Но давайте посмотрим на дело с другой стороны. И вам, и мне нужны нацистские преступники, так?

Уолш нехотя кивнул. Русский просиял.