Аргентинский архив №1

Ежедневно я отправлялся к острову на небольшом катере, за штурвалом всегда был кто-то из местной охраны, тех немногословных ребят, которых сеньор Ортега окрестил странным прозвищем «Бранденберг-800». Я заметил, что к ним с настороженностью относится даже Гюнтер. Он как-то сказал мне, что этим парням глотку кому-нибудь перерезать, что ему в сортир сходить. В том смысле, что необременительно и в радость.

После того, как мы оказывались в нескольких кабельтовых от Острова, мой «капитан» сбрасывал скорость, а я начинал собирать пробы воды, по одной пробирке на каждые несколько миль, и так по всему периметру острова.

Анализы я делал самые обычные: на содержание кальцитов, на присутствие бензольных фракций, на жёсткость. Но самый первый анализ, как я понял, был самым главным. Я подносил к каждой пробирке счётчик Гейгера. Пока он молчал. И моё начальство в лице мастера Лестера с удовольствием ставило прочерки в соответствующей главе.

А для меня это было знаком: нацисты тщательно контролируют радиоактивность озера то ли опасаясь, что где-то может быть утечка, либо просто переживают за изменение естественного фона. Но одно было несомненно: опыты с радиоактивными материалами здесь регулярно проводятся. Достаточно было посмотреть, как очередная смена рабочих с шахты на острове сразу после выгрузки с катера отправлялась в душевые, отработанная вода из которых также тщательно проверялась таким же счётчиком. И дважды на моей памяти она выкачивалась из сливной ёмкости и, будучи перелита в специальные тяжеленые (их едва могли поднять несколько человек) бочки вывозилась куда-то в горы. Мне однажды удалось посмотреть такую бадью вблизи — она была просвинцована.

Дни шли за днями, становилось понятно, что работа нацистов близится к завершению. Доктор Рихтер, руководитель проекта, по вечерам в поселковом баре, куда собиралось всё высшее общество Барилоче, всё веселее и веселее проводил время. В последний раз его вынесли под белы ручки его охранники. На мой взгляд, причиной такого веселья мог быть только скорый результат его работы. Это подгоняло меня, я начинал нервничать, и только присутствие друзей немного успокаивало.

Всё говорило о том, что немцы готовятся к испытаниям устройства. И я пока не представлял, как этому помешать».

Яхта, единственная в Барилоче, медленно скользила по почти недвижимой водной глади вдоль острова лесистого обрывистого берега Уэмуль. Если бы не мулат-рулевой на штурвале, то Котов вполне мог бы подумать, что сие действие происходит где-то на Женевском озере или на Балатоне — настолько была тут похожа природа. Нет, не зря окрестили местные немцы это место «южноамериканской Швейцарией». Сам Барилоче окружён четырьмя озёрами — Науэль-Уапи, Гутьеррес, Морено и Маскарди, а охраняют эту красоту три горных кряжа — Тронадор, Серро-Катедраль и Серро-Лопес.

Места неприступные, добраться можно либо самолётом, как сделали они, либо, как Фома с Габи, автобусом или автомобилем. Да и выбраться тоже проблема, но об этом думать пока рано, к тому же «Юнкерс» Паттерсона всегда готов к вылету.

Котов потянулся в шезлонге и запахнул полу халата. Солнце только склонилось к закату, а уже сразу похолодало. Что поделаешь, есть такое в горах. Чёрт бы их побрал, эти горы… В этой долине, как в западне.

Подошли Скиф и Хелен, оба уже загорелые, весёлые. Вот молодёжь, им всё нипочём! Проблема не проблема, враг не враг… неужели я был таким в их годы, вдруг подумалось Котову. Он наморщил лоб, вспоминая…

Нет. В их годы он ходил в атаку на окопы Слащёва, брал Перекоп… Потом — ВЧК, внешнеполитический отдел, разведка. Вот и вся жизнь… А эти…

Ладно Хелен, она вроде как всё понимает, и даже разделяет нашу позицию, но пока ещё играет в Мату Хари. Ей нравится, что местный бургомистр, узнав, что она действительно подруга самой Эвиты Дуарте Перон, устроил девушке и её приятелям настоящую программ отдыха.

Так они изо дня в день по вечерам наносят кому-нибудь визит. Местное общество принимает их весьма благосклонно, только и расспросов, что про генерала Франко (ну, это больше к «испанцу» Вальдесу) да про старушку-Англию. Не забывают и про новости из столицы. Радио, конечно, есть, но так редко встретишь тут нового человека.

Гюнтер, он же Джон Салливан, тоже постоянно посещает такие вечеринки. Этот парень оказался действительно прекрасным художником, и уже не только успел продать несколько своих местных акварелей, но и написать портрет жены бургомистра, чем вызвал бурю восторга и вал заказов от местного бомонда.

— Поворачиваем обратно? — спросила Хелен, надевая тёмные очки и поправляя шикарные волосы. Скиф чуть приобнял её за пояс, прижал к себе. Всё, ни дать, ни взять — любовнички…

— Ещё пару миль пройдём, — возразил Комов, вглядываясь в берег. — Пусть привыкают к нам. Чтобы когда придётся сюда высаживаться, вид нашей яхты до последнего момента никого не потревожил.