Аргентинский архив №1

Нет, не надо приписывать мне внезапно открывшееся чувство к Советской России, она была и будет для меня и моих друзей врагом номер один. Гордый тевтонский рыцарь никогда не смирится с поражением. Но сегодня американцы для Германии представляют гораздо большую опасность, нежели Москва. У Америки есть деньги и союзники в Европе, чтобы создать свой антикоммунистический блок, и напрасно теперешние лидеры Германии так уповают на заокеанских «благодетелей», сумевших сотворить в нашей стране экономическое «чудо». Ни один американский банкир не выпустит просто так ни пенни из рук. Как там говорят, «…я воспринимаю каждый доллар в карманах другого человека как личное оскорбление, если не могу воспринимать как добычу». Не важно, кто автор этого мудрого изречения, но оно, как ничто другое, отражает сущность американского менталитета. Мы, немцы — рыцари войны, привыкшие завоёвывать победу собственной кровью. Американцы — торгаши, победу покупающие.

Кстати, за послевоенное объединение Германии активнее других ратовали почему-то именно русские, этот их злой гений Берия. А вот янки и их британские партнёры были категорически против. Результатом стали две Германии и раздробленный на две части древний Берлин…

Но возмездие непременно грянет, и уже скоро. Невозможно удержать в одних руках обладание сверхоружием, особенно, если не ты его изобрёл. Наши лучшие умы были конфискованы в безраздельное пользование оккупантами из-за океана, но я собрал вокруг себя новое поколение физиков, жаждущее реванша. У нас нет теперь Родины, но зато есть фантастически светлые головы, арийский дух и амбиции президента Перона. И общая ненависть к поработившим Германию нациям. А значит — будущее возмездие грянет скоро и неотвратимо. Мир ещё содрогнётся от топота сапог армии Великого Рейха, теперь уже — Четвёртого».

Человек отложил в сторону исписанные мелки убористым почерком листки нелинованной бумаги, аккуратно закрыл колпачок ручки и положил её на строго отведённое ей место в углу большого стола. Помассировал виски — сегодня мигрень пришла отчего-то раньше обычного, как правило, боли не случались до обеда. Смахнув со лба непокорную чёлку, человек взял колокольчик тёмной меди и резко тряхнул им. На резкой звонок немедленно отворилась высокая дверь кабинета, и в проёме возник неизменный Отто.

— Да, герр Лямке?

Человек поморщился от ставших привычными, но от этого не более приятными звуков чуждого имени.

— Возьми эти вот бумаги, пусть Клаус отвезёт их в банк сеньора Энрике, не стоит хранить такое дома.

— Да, герр Лямке…

— И ещё, что там с этим фотографом?

— Я могу пройти?

— Несомненно, Отто, несомненно… Прикажи принести нам пару кофе, как я понимаю, у тебя есть, чем разнообразить моё убогое прозябание в этом доме?

— Точно так, герр…

Человек только раздражённо манул рукой. Отто прошёл к столу, дважды звякнул колокольчик, и ещё не успел помощник опуститься в глубокое кожаное кресло напротив стола, как шустрый Клаус уже внёс в кабинет серебряный поднос с парой дымящихся кофейным ароматом чашек, молочником со сливками и блюдце с тёплыми ещё булочками из пекарни по соседству.

Насладившись первыми глотками душистого кофе, мастерски готовить которое Карл был мастером, герр Лямке вопросительно взглянул на своего помощника и телохранителя:

— Теперь я готов слушать твою историю, Отто. Итак, фотограф…

Отто осторожно отставил чашку на журнальный столик, словно боялся раздавить её своими огромными лапищами и начал:

— Нам удалось установить его личность по номерам машины, которую он брал в прокате в Ла-Бока, местные итальяшки опознали её. Фотографа зовут Кроуфорд, Сэмюель. По нашим сведениям, он работает сразу на несколько британских газет — две в Лондоне, одну в Саутгемптоне и ещё на какую-то заштатную газетёнку из Ливерпуля. Специализируется на политических сенсациях, сюда приехал за своей невестой, которая, по слухам, входит в ближнее окружение Евы Перон, Эвиты…

— А вот это уже интересно, — приподнялся, опираясь на подлокотники, герр Лямке, но тут же снова бессильно опустился обратно в кресло. — Весьма интересно… Но главное, как я понимаю, на нас он наткнулся совершенно случайно, так ведь, Отто?

— Да, мой… герр Лямке… Мы считаем, что он не следил специально за вами, возможно, просто снимал виды океана, городские окраины, и натолкнулся на нас совершенно случайно.

Человек пожевал губами…

— Не нравятся мне такие случайности, категорически не нравятся, Отто. На кону стоит судьба нации, не меньше. Ну, хорошо… Что вами предпринято?

Отто развёл руками.

— Кроуфорд куда-то пропал, то есть — с концами. Машину мы обнаружили возле дома, квартиру в котором он снимал. В самой квартире относительный порядок, то есть, он покидал её не в спешке, по доброй воле. Соседи говорят, что несколько дней назад к нему приходили какие-то люди, по выговору один из них был, несомненно, немец, а второй — европеец, а вот откуда, они затрудняются сказать с полной определённостью. Соседи сами имеют португальские корни, поэтому могут только предположить, что он был из Швейцарии или Бельгии.