Argentum (СИ)

     На следующий день его опять отвели в покои царя, где уже сидел переводчик. Подле него был ещё один человек, одетый в полосатый пиджак и серые штаны. Он носил бороду, а его длинные волосы были зачёсаны назад, человек имел худую фигуру и немного угрюмое лицо. Он что-то яро обсуждал с царём.

     ― Поймите, Александр, я в этом вопросе вам ничем помочь не могу, ― сказал он.

     ― Но извольте Федоръ Михайловичъ, вы наша последняя надежда! ― воскликнул Александр.

     ― А это ещё кто? ― спросил Федоръ.

     ― А это иноземский купец ― Марв Боро, ― царь указал ладонью на гостя. ― Он приехал продавать сигареты в Россію. Продолжайте дальше, Достоевскій65, он все равно ничего не понимает.

     ― Мы очень хорошо дружили с вашим отцом Александром Николаевичем66, ― продолжил Достоевскій, ― мы любили обсуждать и смеяться над парламентом, либеральными журналистами, над людьми и ихними нравами. Мне жаль потере такого императора и человека, царство ему небесное. Но не смотря на отвращение к террору, если бы мне пришлось узнать о подготовленном покушении я бы скорее всего не стал бы ничего сообщать. ― Федоръ почесал лоб. ― Вот, идиот, совсем забыл, что мне уже пора! Но извольте, государь, ещё перекинуться парой слов с иноземским гостем.

     ― Валяйте, ― разрешил Александр Александрович.

     ― Так откуда вы и чем занимаетесь? ― спросил Достоевскій.

     ― Меня зовут Марв Боро, ― представился гость. ― Я приехал из Амеріки, и собираюсь открыть здесь свой табачный бизнес.

     ― И как вы думаете, у вас получится?

     ― Конечно, ― ответил Марв.

     ― А я писатель, Федоръ Достоевскій, издаю свои романы в Россіи.

     ― О чем вы пишите? ― спросил гость.

     ― В первую очередь о людях и обществе, о семье. Советую вам прочитать «Братья Карамазовы»67. Пока я нахожусь в добром здравіи, мечтаю написать роман, где героем был бы монах вроде Алеши Карамазова68, бросивший монастырь и ушедший в революцию, чтобы искать правды.

     ― Очень признателен вам мистер Достоевскій, что уделили мне время, - поблагодарил Марв. ― Я тоже временами люблю писать мемуары о своей жизни.

     ― Ну это, сударь, уже вам решать о чем писать, ― произнёс Федоръ. ― Каждый воспринимает реальность сквозь призму личных переживаний. Но вы также должны понимать, что говорит не сам автор, а язык, на котором вы читаете. Когда вы это делаете, звучит не голос писателя, а ваш собственный. И запомните: неважно, что он хотел сказать. Допустим, что автор уже давним давно умер, а у вас осталась только книга. Так вот, все ответы в ней.

     ― Так какие же все-таки черты должно иметь произведение искусства, чтоб вызвать восхищение масс?

     ― Личность автора живёт в его творениях.

     ― Совершенно верно, ― согласился Марв. ― Надеюсь ваши последователи тоже будут так думать.

     ― Достоевскій ― человек ума великаго, ― промолвил царь, ― и к тому же весьма упёртый, в хорошем смысле этого слова. Я многих людей встречал в своей жизни, но этот человек по своей сути «незаменимый». Федоръ добавите что-то?

     ― У каждаго творца свой характер, который он выражает в своём творении. Люди заметят тот стиль, тот энтузиазм, который он влил в своё творение и это не останется незамеченным. Всё зависит только от того, кто он, какими чертами владеет, таким и будет его творение. Он вплетает тонкие нити своего разума и души в саму структуру повествования, несёт смысл, который увидит только внимательный читатель.

     Федоръ откланялся и вышел.

     ― Но ведь незаменимых людей не бывает, ― вдруг промолвил Марв.

     ― А этот есть, ― сказал царь. ― Мне по духу ваш табачный бизнес, но все дела вы должны уладить с Победоносцевым69. Я всегда выступал за мир, а ваши сигареты мне помогут. А пока вся Россія дремлет, я тоже отдохну.

     ― Но мы же только начали беседу...

     ― Мы её ведём уже давно.

     ― Это хорошо.

     ― Вы пока свободны, Марв, но ещё одно...

     ― Да?

     ― Завтра на вашу честь хотят устроить бал.

     ― На мою честь? ― Марв улыбнулся. ― Я обязательно там буду.

     ― А пока отдыхайте.

     На следующий день за Марвом зашёл переводчик Толя. Он провёл его на улицу. Когда Марв вышел на улицу он на себе учуял всю суровость холодных русских зим. Толя посадил гостя в карету, и кучер тронул лошадей. Они ехали средним темпом, было слышно стук копыт об брусчатку. Марв смотрел сквозь окно кареты на улицы. Его завораживали уютные домишки, которые тесно стояли один подле другого. Все улицы были ярко освещены: кроме обычных фонарей на тротуарах стояли плошки с зажжённым салом и скипидаром, что придавало объектам особого магического свечения. По воздуху летали снежные хлопья, они кружились в ледяном танце. На улице почти никого не было, только местами встречались цыгане и какие-то бедняки. Интересно то, что гостя удивляло такое большое количество колоколен, он засматривался на золотые бани церковь.

     Карета подъехала ко дворцу. Толя вышел первым и помог Марву выйти.

     ― Осторожно поребрик70! Смотрите не споткнитесь! ― воскликнул переводчик, указывая на заснеженный выступ.