Аргонавт

– Бог ты мой, как вы меня провели… – горестно вздохнул он. – Вы и не собирались покупать изобретение. В ваши планы с самого начала входило…

– Так гораздо практичнее, дорогой мой, – совершенно спокойным голосом произнес адвокат. – От добра добра не ищут, знаете ли. Кинотеатры и так приносят громадный доход. Так что не стоило тратить время, усилия и деньги на этот самый «домашний кинематограф» – слишком велики вложения, и неизвестно еще, когда они станут приносить прибыль. Гораздо практичнее сделать так, чтобы не осталось и следа и от изобретения, и от изобретателя. Эти изобретатели, скажу вам как человек компетентный, порой хуже моровой язвы – когда вторгаются в налаженный бизнес со своей придумкой, способной нанести несказанный ущерб…

– На что вы надеетесь?

– То есть? – поднял бровь адвокат.

– Ваша циничная откровенность… – сказал Бестужев.

Все это время он был настороже на случай внезапного нападения – но нет, они с адвокатом определенно были наедине в каюте, законного обитателя которой, никаких сомнений, поглотили ледяные волны.

– А что, здесь есть свидетели? – усмехнулся адвокат. – Или в каюте работает фонограф? Что за циничная откровенность, вы о чем? Позвольте, прежде всего, выразить вам, дорогой господин Файхте, мою несказанную благодарность за спасение моей жизни от этого злобного мерзавца, – он небрежно указал подбородком в ту сторону, где лежал его мертвый подручный. – Подлец намеревался меня убить, и, если бы не вы…

– Ах, вот как… – покривил губы Бестужев в подобии ухмылки.

– Именно так, – твердо сказал Лоренс. – Я намеревался законнейшим образом приобрести у господина Штепанека его гениальное изобретение – о чем, насколько я помню, свидетельствуют мои письменные показания, данные вам совсем недавно. Упаси боже, я не собираюсь от них отрекаться! Все именно так и обстояло, я намеревался совершить честную коммерческую сделку, ни в малейшей степени не противоречащую законам Штатов, Британии, да и вашей страны наверняка тоже. Явившись сюда для продолжения переговоров я, увы, застал лишь ту печальную картину, что мы с вами сейчас наблюдаем. Этот мерзавец, уж не знаю, кем посланный, цинично похвалился мне, что только что оглушил инженера и выбросил его в море. Вслед за чем собирался убить меня, как ненужного свидетеля, и, если бы не ваше спасительное появление… Передать не могу, как я вам благодарен! Отчего вы уставились на меня так хмуро и недружелюбно? Неужели у вас есть улики, способные мои слова опровергнуть? Улики, которым придадут значение в суде? Что-то в вашем лице мне подсказывает, что ни малейшими уликами вы не можете похвастать…

– Там, в тех каютах… – хрипло выговорил Бестужев.

– А что там, в тех каютах? – с наигранным удивлением поднял брови Лоренс. – Я и представления не имею, что в «тех каютах» происходило… Или у вас есть другие сведения? Вот кстати… С господином Кавальканти только что произошло несчастье, после которого он никогда уже не сможет свидетельствовать что бы то ни было в нашем мире – и если даже допустить, что спириты не шарлатаны, а говорят правду, полученные спиритическим путем показания духа ни один суд в мире не примет во внимание. Суд – заведение крайне материалистическое…

– Кавальканти убили на моих глазах…

– Вот видите, – сказал Лоренс. – А виновник у вас есть? Вижу по вашему лицу, что этот злодей сумел бесследно раствориться во мраке… Видите, как все прекрасно устроилось?

Бестужев смотрел на него с яростью – которая, он прекрасно понимал, была бессильной. Ничего невозможно доказать. Ничего. Этот мерзавец был неуязвим.

– У меня сильное желание загнать вам пулю в лоб… – процедил он сквозь зубы.

– Не сомневаюсь, старина, ничуть, – сказал Лоренс. – Вполне понятное и простительное желание проигравшего… Но вы же не какой-нибудь неврастеник или глупый юнец. Вы, как я понимаю, офицер в немалых чинах, опытный разведчик. Следовательно, должны прекрасно понимать, что, во-первых, навлечете на себя крупные неприятности, а во-вторых, ничем не поможете делу и ничего не поправите…

Бестужев даже зарычал сквозь зубы – так хотелось легонечко потянуть указательным пальцем спусковой крючок. Но этот скот был прав – дело даже не в неприятностях, какие, к черту, неприятности? Пользуясь логикой Лоренса же, не будет ни свидетелей, ни улик, если Бестужев сейчас пристрелит этого лощеного мерзавца и выбросит тело в иллюминатор. Адвокат прав в другом: это было бы совершенно бессмысленно…

Он с величайшим трудом подавил в себе слепую жажду мести и распорядился:

– Отойдите еще дальше, встаньте к стене. Вот так. Если попробуете дернуться или выхватить оружие, клянусь богом, я вас изрешечу…

– Откуда у меня оружие? – усмехнулся Лоренс, отступил так, что касался спиной стены. – Я даже никогда и не умел с ним обращаться. Оружие адвоката, милейший – ум и слово… Что вы делаете, можно спросить?