Ари

Улыбается. Печально, но чувственно, словно ему сложно говорить, потому что это неправильно, но он хочет это сделать. Я вновь вижу борьбу в его глазах. То же самое происходит со мной.

– Ты же слышишь, – он нежно обхватил моё лицо ладонями и прижал щекой к своей груди. – Слышишь?

Его сердце. Бьётся так сильно, что чувствую это всем телом, будто провожу удары сквозь себя.

«Сердце не может лгать», – так он сказал.

Но даже в это мне сложно поверить.

Ари приподнял мою голову и внимательно заглянул в наверняка распухшие от слёз глаза. Он казался… таким настоящим, таким открытым и в то же время, будто раненым. Его глаза тонули в безысходности.

– Ты можешь подождать до завтра? – прошептал он, держа меня в своих объятиях. – Знаю, я не имею права тебя об этом просить, а ты не должна мне верить, но это всё, что я сейчас могу, Тея… У меня нет другого выбора и ты уже слышала от меня это сотни раз, но услышь ещё раз: это ради твоей же безопасности.

Теперь мною овладевал страх:

– Что ты узнал, Ари?

Кадык Ари нервно дёрнулся, грудь медленно приподнялась на тяжёлом вздохе, он вновь обхватил моё лицо руками и трепетно коснулся губами уголка моего рта.

– Ты всё узнаешь, обещаю. Только завтра…

– Почему?

– Потому что я не тот человек, от которого ты должна узнать о своём прошлом.

О прошлом?..

Ари знает, кто я?

Почему не говорит? Я должна… Я хочу знать сейчас! Я ждала слишком долго.

– Мне бы очень хотелось выполнить и это твоё желание, Тея, – горькая улыбка коснулся его губ. – Но доверься мне в последний раз, прошу. Просто верь мне. Я делаю это ради тебя.

Опустошение.

Разочарование.

Я должна ему верить?

– Тея, – Ари приподнял мою голову за подбородок. – Обещай, что доверишься мне в последний раз. Я больше никогда тебя об этом не попрошу.

– Но почему?.. – Из моих глаз вновь струились слёзы, а Ари смахивал их подушечками пальцев. – Почему это настолько важно? Почему не можешь сказать сейчас?

– Потому что ты всё неправильно поймёшь и можешь опять наброситься на меня с битой, – мягко улыбнулся и коснулся губами моей щеки.

Я закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями, зная, что подобного может не повториться.

Я плохо знаю Ари, но зная его профессию, сомневаться не приходится: если он решил ничего не говорить до завтра, он и не скажет. Нет смысла требовать, рыдать и устраивать истерику.

– Ты не уйдёшь? – спросила, открыв глаза.

– Нет, – прошептал, касаясь ладонями моих плеч и плавно опускаясь вниз по спине, к пояснице. Его невесомые поцелуи согревали не только тело, но и душу. Я как парусник, раскачивающийся на волнах во время шторма. Шторм – это мои страхи.

Руки Ари забрались под рубашку, позаимствованную из его же гардероба, и горячие пальцы коснулись обнажённой кожи.

Меня начинала бить мелкая дрожь и с этим я ничего не могла поделать.

Страшно ли мне?

Да?

Чего я боюсь?

Всего. Отдать себя Ари. Оказаться обнажённой перед Ари. Видеть его лицо, когда он будет смотреть на шрамы изуродовавшие моё тело. Быть его. Отдать ему всю себя. И лишиться его, когда это всё закончится.

Его руки оказались на вырезе моей рубашки. Ари смотрел мне в глаза: пристально и уверенно, давая понять, что он открыт передо мной; не прячет взгляд.

А я нет.

Глаза в глаза.

Первая пуговица расстегнулась.

Вторая.

Моё дыхание участилось, стало нервозным, будто я бегу марафон. Уверена – на лице написано всё, что я сейчас испытываю. Я хочу этого. Но я в панике. В ужасе. Ни один мужчина не касался меня после Питера Болтона и все мы знаем, чем закончился мой первый и единственный секс. Тогда я была под порошком. И тогда я была дурой.

Третья пуговица.

Я судорожно вздохнула, остановив Ари, схватив его за запястья.

Ари замер. Глядя всё с той же болезненной нежностью, но с явным непониманием.

– Чего ты боишься? – прошептал он. – Меня?

– Нет. Себя, – ответила едва слышно, отстраняясь на шаг и, непослушными пальцами, пытаясь застегнуть пуговицы.

Но Ари не позволил мне закончить всё сейчас… Решительно схватил за руку и повёл в спальную. Остановился перед настенным зеркалом отражающим нас обоих в полный рост и развернул меня к нему лицом, а сам встал позади, так что я могла видеть его в отражении, ведь Ари на целую голову выше меня.

Ловкими аккуратными движениями он собрал мои волосы и опустил вдоль спины. Прижался ко мне, так что я всем телом ощутила каждый рельеф его твёрдой груди, и положил ладони на мою напряжённую шею.

– Смотри мне в глаза, Тея, – прошептал он, глядя на моё зеркальное отражение. – Только на меня.

Его ладони скользнули вниз по плечам и опустились на то место, где он остановился.

Четвёртая пуговица была расстёгнута.

Я не смогу.

Дёрнулась к двери, но Ари силой остановил меня, словив за талию, и вернул к зеркалу.

– Смотри на меня, Тея! – требовательно произнёс он. – Только в глаза!

Дрожа всем телом, я встретилась в зеркале с глазами Ари, ненавидя его за то, что он делает и, ненавидя себя ещё больше за то, что не могу сопротивляться, как следует.

– Я не хочу, чтобы ты видел меня без одежды, – отрывисто и жалко прошептала, стряхивая слёзы с ресниц.