Ариасвати

Что касается Андрея Ивановича, то он еще сильнее, чем профессор в Европу, стремился на свой остров Опасный. То, что он узнал из последних страниц рукописи, заставило его забыть не только все предсказания и советы Деодары, но, кажется, все на свете, кроме своего Гиппогрифа, который ожидал его в разобранном виде, забитый наглухо в ящиках, в Калькутте, на даче мистера Крауфорда, и должен был перенести его на крыльях ветра на остров Опасный. Напрасно Авдей Макарович звал его в Европу, чтобы помочь ему при издании рукописей. — Андрей Иванович формальным актом передал своему товарищу все права на рукопись, присоединив к этому акту чек на значительную сумму, которую заставил профессора принять на издание рукописи грамматики, словаря, поэмы, писанной на листьях зонтичной пальмы, и на другие ученые издания, которые он найдет нужным предпринять. Для себя он удовольствовался только тем, что списал в записную книжечку последние страницы рукописи. Эти страницы должны были служить ему путеводной нитью, талисманом, способным отворить двери рая…

Таким образом, еще до рассвета, из ворот старого буддийского монастыря выступил караван наших путешественников под предводительством того самого индуса Оджали, который был послом от Нарайяна, предъявившим профессору половину сломанной черепаховой спицы. Караван направился совершенно другою дорогой по горной плоскости и, оставив далеко внизу долину, в которой расположен монастырь Мага-Кришну, спустился прямо к Магабанпуру, прошел мимо его южных ворот и вышел на старую дорогу, ведущую к станции Наги-Девты.

Оставалось перевалить через узкий и извилистый горный проход, чтобы достигнуть долины, в которой лежала станция Наги-Девты. Но в то самое время, когда путешественники поравнялись с продольным ущельем, выходящим с севера на этот проход, как оттуда раздались крики: "вот они!" — и вслед затем караван был окружен толпою вооруженных сейков. К удивлению своему, путешественники в предводителе этой толпы узнали Черпера. Произошел невообразимый переполох: кричали погонщики и проводники, ржали лошади, раздалось даже несколько выстрелов. Оджали был стащен с седла и связан, несколько сейков повисли на удилах лошадей Андрея Ивановича и профессора, товарищи их принялись грабить багаж путешественников. Выведенный из себя этим наглым насилием, Андрей Иванович, ударив нагайкой коня, смял двоих сейков, старавшихся его удержать, и подскакал к Черперу. Профессор последовал его примеру.

— Негодяй! — вскричал Грачев, отвешивая сыщику полновесный удар плети, — вы дорого за это поплатитесь! Оставьте нас и убирайтесь к чорту с вашими разбойниками.

— А, сэр, — заревел Черпер, отирая капли крови, выступившей на лице, — за этот удар вы мне заплатите лишнюю сотню фунтов.

— Ни одного фартинга! Развязывайте сейчас же Оджали и возвратите нам ящики с бумагами!

— Как бы не так! Так я и поверил, что это какой-то Оджали! Нет, уже теперь не увернуться вашему приятелю от пенькового галстука, несмотря на его маскарад! А вы, сэр, если не хотите просидеть несколько месяцев в плену у моих друзей, напишите сейчас чек на 10000 фунтов и убирайтесь подобру-поздорову.

— Скорее вас повесят, вместо Нарайяна, чем вы получите от нас хоть пенни!

— А вот увидим! Эй, люди! Стащите-ка с лошадей этих господчиков да скрутите их покрепче. Это русские шпионы!

Оба друга вынули револьверы и решились защищать свою свободу до последней крайности. Но что можно было сделать двоим против дюжины диких разбойников, к тому же еще уверенных в безнаказанности? Уже зверские лица окружили их со всех сторон, грозя своими кривыми саблями и искривленными кинжалами… Андрей Иванович нажал боевую пружину револьвера, готовый размозжить голову первому попавшемуся негодяю, но, по счастью, до этого не дошло: в это самое мгновенье случилось что-то такое, что заставило все эти зверские лица побледнеть от страха и с жалобными криками: "ракхаза! ракхаза!" рассыпаться в разные стороны. Не успел Андрей Иванович оглянуться, чтобы узнать причину этой тревоги, как на дорогу выпрыгнул громадный королевский тигр, вонзил свои острые когти и зубы в тело несчастного Черпера и с грозным ворчанием унес его в горы. Все это совершилось так быстро, что только кровь несчастного указывала направление, в котором скрылось ужасное животное. Предсказание Нариндры и Деодары исполнилось в точности: демон корыстолюбия растерзал Черпера когтями тигра.

XVІІІ. Разлука

Первым опомнился профессор. Взглянув случайно в ущелье, он увидел сейка, убегавшего вдали между камнями, загромождавшими узкую тропинку: на плече у сейка был один из ящиков расхищенного у путешественников багажа. Это напомнило Авдею Макаровичу его невознаградимую потерю.

— Рукописи! Наши драгоценные рукописи! — вскричал он, шпоря лошадь и бросаясь в ущелье, вслед за убегавшим сейком.

Но Оджали, неизвестно каким образом распутавший себе руки, вскочил с земли и повис на узде профессорского коня.

— Сагиб, сагиб! — кричал он, волочась по земле, — куда ты? Тебя там убьют! Остановись!

Андрей Иванович подъехал на помощь Оджали.