Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

И хотя Шарон в своих мемуарах упорно утверждает, что в тот момент он и в самом деле так думал, многие историки, политики и журналисты в этом сомневаются. Они считают, что уже тогда, 5 июня 1982 года, Ариэль Шарон был глубоко убежден, что одержать полную победу над террором можно лишь, дойдя с армией до Бейрута и добившись полного изгнания террористов из Ливана. Но, испытывая в душе глубокое презрение к Эрлиху, Бургу, Циппори, да и к остальным членам кабинета за их, как он считал, «мягкотелость» и неспособность принимать ответственные решения, Арик решил пока не посвящать правительство в эти свои планы.

Как бы то ни было, в итоге 14 министров проголосовали за начало операции «Мир Галилее» и только два — зампремьера Симха Эрлих и министр энергетики Ицхак Берман выступили против. Министр внутренних дел Йосеф Бург при голосовании воздержался, выразив особое мнение — с его точки зрения, вторжение в Ливан нужно было отложить и еще раз хорошенько все обсудить.

Начало операции было назначено на 11.00 6 июня.

Лишь поздно вечером Шарон добрался до своего дома на ферме «Шикмим», и, когда он велел Лили собрать его любимый, прошедший с ним почти через все войны рюкзак, та все поняла без слов.

В четыре утра Арик был уже на ногах и на прибывшем за ним вертолете отправился на ливанскую границу, чтобы проверить боеготовность армии и, следуя своему старому правилу, поговорить с солдатами и офицерами, объяснив им цели и задачи этой войны.

— На этот раз мы воюем ради того, чтобы жители Кирьят-Шмоны и Нагарии могли спокойно ходить по улицам своих городов, чтобы пришедшие из Ливана террористы не убивали наших жен и детей, чтобы крестьяне спокойно могли работать на своих полях, не опасаясь выстрелов с той стороны границы. Это — такая же важная и такая же справедливая война, как и те, что мы вели прежде, — сказал Шарон солдатам.

С Ливанской границы он отправился в Кнессет, на заседание комиссии по иностранным делам и обороне, где огорошил ее членов сообщением, что через пару часов израильская армия начент военную операцию, которая будет, однако, очень непродолжительной.

Сразу после этого заседания Шарон принял участие во встрече Менахема Бегина с лидерами оппозиционных партий. Узнав о принятом правительством решении, Шимон Перес заявил, что выступает категорически против затеянной Шароном военной авантюры.

— Сколько времени вы собираетесь находиться в Ливане? — поинтересовался Перес.

— Не больше недели, — ответил Шарон.

— Но до Бейрута армия не дойдет? — задал Перес еще один вопрос.

— Ни в коем случае! — ответили вместе Бегин и Шарон.

Впоследствии этот разговор дал Пересу полное право утверждать, что правительство Израиля с самого начала вводило в заблуждение и его лично, и депутатов Кнессета, и весь народ Израиля.

Шарон же, выйдя из Кнессета, успел на вертолете добраться до границы с Ливаном в тот самый момент, когда первые танки, гремя гусеницами, двинулись с места. Стоя на обочине дороги, Шарон провожал танковые колонны в Ливан.

Проезжая мимо махавшего им рукой Шарона, сидевшие в открытых люках командиры танков прижимали ладонь к своим шлемам.

«Арик — царь Израиля!» — вновь, как девять лет назад, было выведено на броне многих боевых машин.

Как рассказывают сами участники Ливанской войны, в первые дни и христиане, и мусульмане встречали израильскую армию как армию-освободительницу. Израильские танки «Меркава» на всем пути их следования обсыпали рисом и лепестками роз, ливанские крестьяне выходили на дорогу, чтобы приветствовать израильских солдат и протягивали им корзины с фруктами и домашней снедью. Прогнозы Ариэля Шарона пока вроде бы оправдывались.

* * *

Согласно плану Ариэля Шарона и Рафаэля Эйтана, 11 бронетанковых дивизий и 11 мотопехотных бригад, которым предстояло действовать на территории Ливана, были разделены на четыре армии. Каждая из этих армий должна была войти в Южный Ливан со своего, четко определенного направления.

Центральная группа под командованием полковника Ицхака Мордехая должна была прорываться в страну с запада, по той территории, которая находилась под полным контролем палестинских боевиков. Вторая группа должна была следовать по Ливанской долине, в восточном направлении, на котором Ливан граничит с Сирией — ею командовал легендарный герой Войны судного Дня полковник Авигдор Кахалани. Третья и четвертая должны были продвигаться по центральной части юга Ливана. Во главе этих соединений стояли полковник Амос Ярон и генерал Януш Бен-Галь.

В первый день войны почти все боевые подразделения выполнили поставленные перед ними задачи. На западе, в приморской полосе бойцы Мордехая разрушили несколько крупных баз террористов и овладели Рашидие и Хамадие. Город Тир, в котором находились крупные силы ООП, был окружен, и всем было ясно, что его падение не за горами.