Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Дальше политические события покатились как снежный ком.

15 января 2005 года временно исполняющим обязанности председателя Палестинской автономии был назначен Абу-Мазен, давший обещание прекратить ракетные обстрелы еврейских поселений в Газе и территории Негева, и снова затеявший переговоры с террористическими организациями о перемирии. Президент Египта Хусни Мубарак поспешил использовать смену палестинского руководства для возобновления мирного процесса и пригласил Абу-Мазена и Ариэля Шарона встретиться 9 февраля в Шарм а-Шейхе. Незадолго до этого саммита в роскошном, укрытом от посторонних глаз номере тель-авивской гостиницы «Кроун Плаза» личные посланники Абу-Мазена встретились с личными представителями Шарона Довом Вайсгласом и Шаломом Турджеманом. Когда Вайсглас сообщил палестинцам, что Шарон в качестве жеста доброй воли готов выпустить из тюрем 500 палестинских заключенных, те заявили в ответ, что этого недостаточно — Абу-Мазен настаивает на освобождении не менее 900 заключенных, включая лидера «Танзима» Маруана Баргути.

— Какая наглость! Что они сделали, чтобы вообще чего-то требовать? Арестовали хоть одного террориста?! — воскликнул Шарон, когда ему передали эти слова Абу-Мазена.

И, тем не менее, на заседании узкого кабинета по вопросам безопасности Шарон заявил, что следует помочь Абу-Мазену укрепиться у власти и ради этого он готов освободить из израильских тюрем несколько сотен палестинских террористов.

Против какого-либо компромисса в этом вопросе, как, впрочем, и против освобождения террористов из тюрем вообще на этом заседании выступил начальник Общей службы безопасности Ави Дихтер.

Он напомнил членам кабинета о том, каких огромных усилий стоило Израилю задержать каждого из этих террористов, и привел статистику, согласно которой каждый седьмой отпущенный на свободу террорист затем возвращается к активной террористической деятельности.

— Зачем же нам собственными руками усиливать палестинский террор? — изумленно спросил Дихтер. — На самом деле Абу-Мазен пока ничего не сделал для борьбы с террором, и есть большие сомнения в том, готов ли он бороться с ним вообще, или решил пойти по пути Арафата. Не принимаем ли мы за золотой песок пыль, которую он пускает нам в глаза?

И все же, на встрече в Шарм а-Шейхе Ариэль Шарон появился в роли этакого припозднившегося Санта-Клауса, привезшего новому лидеру автономии целый мешок подарков: тут было и освобождение заключенных, и выход ЦАХАЛ из палестинских городов, и ослабление режима на КПП…

Но еще до этого саммита министр обороны Шауль Мофаз взорвал в израильском обществе самую настоящую бомбу: он сообщил, что принял решение отправить начальника генштаба Буги Аялона в отставку сразу после окончания его каденции. Формально время пребывания начальника генштаба на своем посту длится три года, однако в Израиле сложилась традиция продлевать ее еще на год. Обычно от этой опции по продлению времени пребывания главнокомандующего израилськой армией на своем посту отказывались только в исключительных случаях, и именно таким был объявлен «случай Буги Аялона».

Это решение стало полной неожиданностью для израильтян: Аялона любили. Сын выходцев из России, внешне больше напоминавший университетского профессора, чем генерала, Аялон принял на себя командование ЦАХАЛом в самый разгар интифады и, по сути дела, под его руководством армия сломила палестинский террор. И вдруг за свою безупречную службу, за десятки разработанных им блестящих антитеррористических операций, Аялон получил такой удар ниже пояса от политического руководства страны!

Вскоре стало известно, что за решением о досрочном увольнении Аялона из армии, кроме Мофаза, стоят Ариэль Шарон и его сын Омри, так как Аялон умудрился испортить отношения со всей это троицей.

С Омри Шароном генерал поссорился после того, как сын премьер-министра положил ему на стол список офицеров, которые, как он сказал, с точки зрения его отца и его лично «достойны скорейшего продвижения по службе». Аялон в ответ заявил, что вопрос о том, кто достоин продвижения по службе и повышения в звании в армии решает только он, а у всех остальных и, в первую очередь, у Омри нет права совать свой нос в эти дела. Естественно, Омри затаил злобу на Аялона и решил показать начальнику генштаба, что за свою непокладистость тот сам может раньше времени распроститься с армией.

С Шаулем Мофазом у Буги отношения испортились давно, и они даже не здоровались при встрече.

Но самое главное, вне сомнения, заключалось в том, что генерал Аялон был одним из наиболее последовательных и убежденных противников одностороннего выхода из Газы — по его мнению, это был глубоко ошибочный шаг, который приведет к усилению палестинского террора, и он не раз говорил об этом и на закрытых заседаниях правительства, и на комиссии Кнессета по обороне и иностранным делам.