Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Наконец, Шарон заявил о создании своей партии в канун выборов, когда у «Ликуда» уже не было ни времени, ни возможности сместить его с поста премьер-министра и Ариэль Шарон таким образом автоматически оставался на этом посту, то есть возможность его смещения существовала (об этом будет рассказано чуть ниже), но вероятность реализации этой возможности была настолько мала, что ею вполне можно было пренебречь.

Таким образом, Нетаниягу оказался прав, когда утверждал, что Шарон попросту водит «Ликуд» за нос, оттягивая время для того, чтобы наилучшим образом подготовить свою новую партию к выходу на политическую арену.

Сама эта партия поначалу была названа «Ахрайут Леуми» («Национальная ответственность»), но это название просуществовало только один день — оно было слишком длинным и вычурным и под влиянием Реувена Адлера Шарон заменил его на название «Кадима бэ-решут Ариэль Шарон» («Вперед во главе с Ариэлем Шароном») или просто «Кадима» («Вперед»).

Как уже было сказано, о своем намерении баллотироваться в Кнессет следующего созыва от этой партии заявили почти все депутаты «Ликуда», поддержавшие план Шарона по одностороннему выходу из Газы и Северной Самарии. И дело было не в том, что они безоговорочно верили Шарону и в Шарона — многие из них прекрасно понимали, что сразу после того, как Шарон покинет «Ликуд», их карьеру в этой партии можно считать законченной. Вскоре о своем присоединении к «Кадиме» заявили и депутаты от партии «Авода» Хаим Рамон и Далия Ицик, понявшие, что Амир Перец не собирается прощать сделанных ими в его адрес выпадов в период праймериз и сделает все, чтобы оттеснить их на нереальные места в списке. Перешел в нее и находившИейся в давней конфронтации с Либерманом депутат от партии «Наш дом — Израиль» Михаил Нудельман. В результате невольно возникало ощущение, что «Кадима» стала прибежищем изгоев из двух других крупных партий — всех тех, кто понял, что в рамках своих родных партий они на следующих выборах в Кнессет точно не попадут. Шимон Перес, в свою очередь, сообщил о своем выходе из партии «Авода», однако в «Кадиму» записаться не спешил, хотя и заявил, что поддерживает эту партию.

Несколько особняком в этом списке стоял профессор Уриэль Райхман — ректор Герцлийского колледжа и один из основателей партии «Шинуй». Пожалуй, это был единственный человек, которого в новую партию привели некие идеологические соображения и желание осуществить свои идеи по реформированию системы среднего и высшего образования в Израиле.

Сам Ариэль Шарон и его окружение усиленно представляли «Кадиму» как партию, находящуюся в самом центре политического спектра, видящую решение израильско-палестинского конфликта в размежевании с палестинцами и в одностороннем установлении Израилем своих собственных границ. И хотя сам Ариэль Шарон не раз заявлял, что после выхода из Газы и Северной Самарии новой ликвидации новых еврейских поселений не будет, его сторонники весьма прозрачно намекали, что для полной реализации плана Шарона Израиль будет вынужден оставить еще целый ряд своих поселений в Иудее и Самарии.

В сущности, как уже говорилось, все эти идеи были не новы — в свое время они предлагались и Шимоном Пересом, и Эхудом Бараком, и Хаимом Рамоном, а потому «Кадима», если и была центристской партией, то с весьма заметным креном влево.

Может быть, именно поэтому в Израиле поднялась такая буря, когда о своем присоединении к «Кадиме» заявил председатель Центра «Ликуда» Цахи Ханегби — тот самый Цахи, который в 1981 году был одним из лидеров движения сопротивления ликвидации поселений в Синае. На созванной им по поводу своего ухода в «Кадиму» пресс-конференции, он сообщил, что провел бессонную ночь, принимая самое тяжелое решение в своей жизни, но под утро все же позвонил Шарону — позвонил потому, что понял, что именно Шарон предлагает сегодня оптимальный выход из того болота, в котором вместе с палестинцами увяз Израиль. Однако многие обратили внимание, что «самое тяжелое решение в своей жизни» Ханегби принял после того, как начался новый виток ведущегося против него полицейского расследования. А это означало, что Ханегби мог присоединиться к Шарону и в расчете на то, что Арик, используя свои добрые отношения с юридическим советником правительства Мени Мазузом, прикроет его от суда…

Как бы то и было, уже первые опросы общественного мнения показали, что партия Ариэля Шарона набирает на выборах 30–33 мандата, «Авода» — 24–26, а вот «Ликуд» опускается аж до 15 мандатов. Еще более сильный удар новая партия нанесла по «Шиную», оттянув к себе многих его избирателей и в результате даже по самым благоприятным для него опросам «Шинуй» не мог рассчитывать больше, чем на 6 мандатов…

* * *