Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Наконец, стоит вспомнить и о том, что битва за Абу-Агейлу развернулась глубокой ночью, а искусство ведения ночного боя — это совершенно особое искусство.

После падения Абу-Агейлы исход войны на южном фронте, как и предсказывал Шарон, был практически предрешен. По трем направлениям израильская армия устремилась в центр Синая, чтобы соединиться у Нахле, взяв египетскую армию в кольцо окружения.

План Ариэля Шарона оправдывал себя — это окружение должно было стать таким ударом под дых египетской армии, после которого для прихода в себя ей бы понадобилось не один год.

* * *

После падения Абу-Гейлы Арик хотел немедленно продолжить преследование египтян, чтобы не дать им прийти в себя, но к нему поступил приказ отвести бригаду на небольшое расстояние на юг и дать солдатам, только что проявившим чудеса героизма, немного передохнуть. Это было верное решение — почти сутки бойцы бригады Шарона провели на ногах, и теперь для сохранения боеспособности им было необходимо расслабиться и поесть в спокойной обстановке.

Арик велел раздать всем солдатам непредусмотренный полевым уставом десерт — апельсины, несколько ящиков которых он специально припрятал накануне выхода из базы. Было у него кое-что еще в запасе для солдат, но, подумав, он решил этот НЗ придержать и своего секрета не выдавать.

Сам Шарон ел входящие в сухой паек израильской армии сардины, консервированные мясные котлеты, галеты и шоколад без аппетита — Лили избаловала его, приучив к очень вкусной еде. В результате большую часть Шестидневной войны Арик проходил голодный, что было, в сущности, ему на пользу: за последние годы он сильно располнел и утратил прежнюю легкость в движении.

В среду 7 июня войска Шарона продолжили свое наступление к Нахле. Несколько раз в пути передовые танковые отряды бригады сталкивались со значительно превосходящими их силами противника, но лишь один раз вступили в бой — египтяне предпочитали бежать, даже не взвешивая возможности вступить в схватку с силами ЦАХАЛа.

В середине этого дня и прозвучало по радио историческое сообщение Моты Гура о том, что его десантным частям удалось овладеть Иерусалимом. Понимая всю значимость этого события, Гур начал свое заявление со слов главной еврейской молитвы. «Слушай, Израиль! — сказал он. — Стена Плача в наших руках! Стена Плача в наших руках!».

Миллионы евреев во всем мире со слезами на глазах слушали эти слова Моты Гура, означавшие исполнение двухтысячелетней мечты еврейского народа о возвращении в его руки Иерусалима, в любви и верности которому евреи клялись на протяжении всей свой многовековой истории. Услышав сообщение Гура, Арик велел всем машинам остановиться и съехать на обочину, чтобы отпраздновать это великое событие. Тут-то и пригодился его НЗ — по кругу пошли бутылки с виски, который закусывали трофейным египетским шоколадом.

Но сам генерал Шарон пил виски со смешанным чувством радости и горечи. С одной стороны, он, безусловно, испытывал ликование от того, что бело-голубой флаг с шестиконечной звездой взвился над местом, где когда-то стоял Иерусалимский Храм…

С другой…

Два последних десятилетия Арик втайне мечтал о том, что именно он когда-нибудь поведет бойцов в атаку на Храмовую гору, именно он водрузит над ней этот флаг и именно он произнесет эти заветные, сладкой болью отдающиеся в сердце каждого еврея слова — «Слушай, Израиль! Стена Плача в наших руках!».

И вот теперь стало ясно, что это сделал не он, хотя бой за эту главную еврейскую святыню вели подразделения того самого полка, которым он когда-то командовал. И те самые слова, которым отныне предстояло золотыми буквами быть оттиснутыми на страницах еврейской истории, произнес тоже не он, а его бывший подчиненный, бросивший ему в лицо 11 лет назад самое страшное и самое несправедливое обвинение, какое Арику когда-либо доводилось слышать в свой адрес — обвинение в трусости. Мота Гур — некогда один из лучших друзей, а теперь самый заклятый враг… Вот почему Шарон пил виски из бутылки молча, отводя глаза в сторону, чтобы не встретиться взглядом со своими солдатами.

Закончив праздновать, Шарон велел продолжать движение и до наступления темноты его части проделали две трети пути до Нахле.

Рано утром посланный Шароном в разведку танковый батальон наткнулся на египетскую бригаду танков «Сталин» — самых тяжелых танков, которые использовались в той войне. За «Сталиными» находилось несколько самоходных орудий. Израильские танки бросились в атаку, но египетские не тронулись с места — как выяснилось позже, все танки египтян были в полной исправности и просто брошены своими экипажами…

Утром 8 июня танки Шарона подошли к перевалу Нахле, хорошо знакомому ему еще со времен Синайской кампании. Оказавшиеся в окружении, значительные силы египтян решили пойти на прорыв как раз на том участке «котла», где стояли батальоны Шарона, поддерживаемые теперь вдобавок ко всему и авиацией.