Ария

Я продолжала бормотать, чувствуя всепоглощающую вину:

– Лиз, ты была такой счастливой. И я не увидела между ними какого-то сексуального напряжения. А потом состоялась церемония «Грэмми», и я не хотела, чтобы ты пропустила такое важное событие. Ты заслужила быть там… понимаешь?

Сглотнув, она опустила взгляд на свои тапочки в виде ламы.

– Я такая дура, – прошептала она, качая головой. Когда ее взгляд вернулся ко мне, она нахмурилась от негодования. – Я доверяла тебе.

Мои щеки запылали, и я поднялась с дивана, встав с ней лицом к лицу. Я потянулась к ее руке, но она отстранилась.

– Лиза, пожалуйста. Я не хотела причинить тебе боль. Наоборот… я хотела защитить тебя.

– Мне не нужна твоя защита. Мне нужны твоя дружба и преданность. – На ее лице отчетливо читалась обида.

Нет.

Я хоть что-то могу сделать в этой жизни правильно? Как один человек мог создавать такой хаос?

– Мне так жаль. Я облажалась.

– Да, – согласилась она, отходя от меня и бормоча себе под нос. – У тебя это хорошо получается.

Я вздрогнула, когда дверь ее спальни с грохотом захлопнулась, и повалилась на диван, пряча лицо в ладонях. Я была настоящим гением, когда дело касалось разочарования и разрушения. У меня была волшебная особенность разрушать свои отношения и навлекать хаос на всех, кого я любила.

В мыслях тут же всплыл Ноа. Моя «волшебная палочка» нанесла ему самый жестокий удар. Мне удалось разрушить его дружбу с Девоном, спровоцировать уход из группы и, может, даже положить конец блестящей музыкальной карьере. Я разрушила его возможные романтические отношения с Бет.

И что хуже всего, в него стрелял – дважды – мой бывший парень-психопат.

Кто-то из моего прошлого.

Я была ядом.

Неудивительно, что Ноа не хотел вспоминать о своем признании в любви.

Как хоть кто-то мог любить меня?

«Никто никогда не полюбит тебя, Челли Бин. Ты – катастрофа. А люди бегут от катастроф».

Я подскочила на месте, когда в кармане завибрировал телефон. На экране высветилось имя Ноа.

– Алло?

– Привет, Комбс. Приятно слышать твой голос.

Я не смогла сдержать улыбку на своих губах. Прочистив горло, я спросила:

– Как дела?

– Ну, знаешь, – вздохнул он. – Держусь. Рад быть дома.

– Я так рада, что ты дома… – Чувство вины захлестнуло с головой. За последние две недели я всего лишь раз навестила Ноа – сразу же после того, как его выписали из больницы.

У Розы был опыт работы медсестрой, и, казалось, она отлично справлялась с возложенной на нее задачей. Я помогла Ноа устроиться поудобнее, чтобы он мог наслаждаться с Сэмом марафоном «Щенячьего патруля», но, когда они принялись настаивать на том, чтобы я осталась на ужин, я отказалась. Я хотела остаться, больше всего на свете… Но видеть Ноа в инвалидном кресле, не способного поиграть на полу с сыном или приготовить себе обед, – это было душераздирающе.

Я чувствовала себя полностью ответственной за его состояние.

И хотя мы общались путем сообщений и телефонных звонков, я чувствовала, что сохранять дистанцию было верным решением.

– Не буду врать, – прошептал Ноа спустя несколько секунд. – Я скучаю по тебе.

Чувство вины сменилось бабочками в животе.

– Я тоже скучаю по тебе. Мне так жаль, что я не навещала тебя в последнее время.

– Да, мне тоже.

Я сглотнула, закрыв глаза.

– Не то чтобы я не хотела… Я надеюсь, ты это знаешь.

– Ты чувствуешь ответственность, – сказал он. – Ты думаешь, что в меня стреляли из-за тебя.

Как он это делал? Как ему всегда удавалось снести мои стены и достучаться до измученного сердца?

– Ноа… Господи, мне так жаль.

– Перестань извиняться, – заявил он непреклонным тоном. – Ты не несешь ответственности за случившееся со мной. Тебе нужно избавиться от токсичного мышления и осознать, что плохие вещи иногда случаются. Случаются плохие люди. И в этом нет твоей вины.

От его слов у меня перехватило дыхание. Мама всегда говорила, что самоуничижительные мысли однажды прикончат меня.

– Ты прав, – признала я, проводя пальцами по волосам. – Я только делаю все хуже. Когда я могу тебя увидеть?

– Серьезно? – Ноа замешкался, сбитый с толку моим вопросом. – Ох… что же, я свободен прямо сейчас.

Настала моя очередь быть сбитой с толку, пока внутри все гудело от предвкушения. Я взглянула на время на телефоне, отмечая, что было немного позже восьми вечера. Если потороплюсь, смогу уложить Сэма спать.

– Хорошо. Я сейчас приеду.

– Правда? – В голосе Ноа звучало удивление.

Надежда.

– Ты же не против?

– Конечно нет, – сказал он. – Я очень даже «за».

Между нами повисло напряжение, громкое и тяжелое. Оно было наполнено невысказанными словами, месяцами сдерживаемых чувств и чем-то настолько сильным, что у меня задрожала рука, в которой я держала телефон.

– Скоро увидимся.

– Жду.

Когда разговор был закончен, я поднесла руку к сердцу, чувствуя, как оно бешено колотится под розовой толстовкой. Я крепко сжала ткань и сделала нервный вдох.