Ария

– Ноа, это действительно здорово.

Я начал расслабляться, пока не заметил, что ее лицо превращается в слезливую маску.

Двойная оплошность.

– Черт, Челси! – В бокале плескалась шипучая жидкость, пока ее тело сотрясалось от рыданий. Она уткнулась лицом в руку, пока я стоял там, примерзший к полу, и не знал, как справиться с ситуацией.

Должен ли я ее обнять? Сбежать? Спрыгнуть с крыши?

– Проклятье, Комбс, я не хотел тебя расстраивать. Это всего лишь спагетти.

– Дело не в спагетти. Я люблю спагетти, – воскликнула она, шмыгнув носом в ладонь. – Дело во всем остальном.

Вариант с крышей становился все более привлекательным.

– Что я сделал? – В моем голосе послышалось сожаление. Не так я представлял себе эту ночь.

Покачав головой, Челси уставилась на меня опухшими глазами.

– Я чуть не убила тебя… а ты приготовил мне спагетти.

Она говорила так, будто другого ответа и быть не могло.

Так вот в чем все дело? Вина за преступление, которого она не совершала?

– Во-первых, это Роза приготовила спагетти. Ты слишком высокого мнения обо мне, – сказал я. – А во-вторых, тебе нужно прекратить. Челси, мы же это уже обсуждали.

Она поставила бокал рядом с собой.

– Это не значит, что это неправда.

Мои плечи поникли от поражения, но я знал, что мне нужно достучаться до нее – это было необходимо.

А иначе у нас не было никакой надежды.

– Челси… послушай меня. – Протянув к ней здоровую руку, я сжал ее ладонь. Она вздрогнула, прежде чем расслабиться от моего прикосновения, и прерывисто вдохнула. – Я в порядке. Я выжил. Прямо сейчас я здесь, с тобой. Тебе нужно перестать зацикливаться на том, что могло произойти, и начать праздновать тот факт, что мы пережили все это.

– А что насчет твоей руки? – всхлипнула она. – Что насчет музыки?

– Чему быть, того не миновать. Я просто счастлив быть живым.

Я наблюдал за тем, как смягчаются черты ее лица. Она сжала мои пальцы, словно желала убедиться, что я настоящий, затем провела рукой по моей руке и остановилась, когда дошла до соединения между шеей и плечом. Толстые бинты были скрыты под футболкой, но мы оба знали, что они были там. Глаза Челси были прикованы к моей ране, кончики ее пальцев танцевали поверх моей хлопчатобумажной рубашки.

Она сделала шаг ближе. Я лениво моргнул, напрягшись в предвкушении ее близости. Дыхание выровнялось.

– Я постоянно прокручиваю в голове ту ночь, – произнесла она, облизав губы и продолжая поглаживать мой воротник. Ее прикосновения были легкими, как перышко, и полны сочувствия. – Звуки. Запахи. Мне кажется, я чувствую вкус пороха во рту.

Я сжал челюсть, пытаясь не оказаться в том переулке.

– Все кончено.

– Я все еще вижу взгляд Иэна. Этот безжизненный, ужасный взгляд, – продолжала Челси. – Я чувствую, как бегу по тротуару. Камни врезаются мне в пятки. Я слышу в ушах свое сердцебиение. И я всегда вижу… тебя.

Я схватил ее руку и опустил ее к своему сердцу.

– Я здесь, – ровные удары были утешением для нас обоих. – Комбс, я не умер в том переулке. – Провел я большим пальцем по ее костяшкам. – Если ты продолжишь жить в той реальности, где я умер, то я потеряю тебя.

Я не мог потерять ее.

У нас наконец-то появился реальный шанс, и, черт возьми, я знал, что Челси хотела этого так же сильно, как и я. Не говоря уже о том, что теперь она была свободной.

Не так давно ко мне приходил Майлз с кофе и пончиками, чтобы рассказать о том, что происходит с группой. Они все еще репетировали. Они прослушивали гитариста – знакомого Девона из социальных кругов. По словам Майлза, гитарист был из того социального круга, который включал ночные тусовки и наркотики. Казалось, Майлз не питал надежд касательно будущего «Стоп-кадра», и я не мог не чувствовать толику вины за то, что группа пошла по наклонной. У СМИ сложилось впечатление, что я взял перерыв, чтобы оправиться от огнестрельных ранений, – они не знали, что я покинул группу еще до того, как произошло нападение.

Майлз сказал, что Девон не выказывал никаких сожалений по поводу разрыва с Челси. Он едва ли произнес об этом хоть слово, ведя себя безучастно, как зомби. Наркотики превратили его в совершенно нового человека. И хотя у нас были взлеты и падения, но такого я предвидеть не мог. Я никогда не хотел, чтобы наша дружба закончилась таким образом.

И хотя часть меня была благодарна Девону за его беспечную реакцию на потерю Челси, я также не мог не чувствовать ярости.

Как кто-то может быть настолько безразличным к потере такой женщины, как Челси? Одна мысль об этом сжигала меня дотла. Она была из тех женщин, за которую мужчина упорно сражается. Без белого флага или капитуляции – только с кровопролитием. В непробиваемых доспехах и со стальным мечом.

С осознанием того, что, возможно, ты не выйдешь живым из этого боя, но она того стоит.

Я предпринял отважную попытку не думать о нападении, но, когда я просыпался по ночам в холодном поту, я всегда видел ее. Я видел выражение ее глаз, когда она осознала, что в меня стреляли.

Она выглядела так, будто все потеряла.