Ария

В дом вошла насквозь промокшая Челси, ее волосы прилипли к щекам и лбу. Я замер: мое внимание было приковано к ней, пока она медленно приближалась ко мне. Наши взгляды встретились. Ее глаза были дикими и безрассудными, когда она стянула с себя пальто и позволила ему упасть на пол.

– Что ты… – Мой вопрос затих на ее губах, когда она резко сократила расстояние между нами.

Она излучала неистовую страсть, а ее движения были полны отчаяния. Я распахнул губы, позволяя ей ворваться в мой рот. Наши языки сплелись в танце, и мы оба застонали. Ее руки были повсюду: дергали меня за волосы, обхватывали мое лицо, пробирались под футболку. Мое тело завибрировало, когда кончики ее пальцев заскользили по моему животу.

Я отступил назад, и она последовала за мной – наши ноги неловко наступали друг на друга, наши губы все еще были слиты воедино. Нащупав край дивана, я повалился на него, и Челси тут же оседлала меня, потянувшись к краям рубашки.

Я схватил ее за руку, и мы встретились взглядами. Мы оба тяжело дышали, в нас плескалось желание. Удерживая ее горячий взгляд, я перенесся назад во времени – в ту ночь на Манхэттене. Ночь, когда я был полностью настроен саботировать ее отношения с Девоном. Моей целью было навсегда вычеркнуть ее из наших жизней.

Вместо этого она открыла мне свою душу в гостиничном номере и тем самым пробралась в мое сердце. Она засела глубоко внутри и не уходила.

Я никогда не забуду, каким измученным был ее взгляд, когда она раскрывала мне свои самые мрачные секреты. Никогда не забуду, как ощущалось ее тело, когда она заползла ко мне на колени и заставила посмотреть на нее: по-настоящему увидеть ее.

И я это сделал.

Я видел ее изломанные части и несравненную красоту.

В тот момент она оставила на мне свою метку, которой суждено было превратиться в неизгладимый шрам.

Прямо сейчас мы были в том же положении: Челси сидела у меня на коленях, и в ее глазах цвета морской волны было то же выражение, что и тогда. Не было более совершенной метафоры, чем эта: глаза Челси были океаном. Спокойным и в то же время бурным. Обширным и полным жизни. Таинственным.

Опасным в самом прекрасном смысле этого слова.

Челси наклонилась ко мне, пока наши носы не соприкоснулись. Ее пальцы исчезли под моей футболкой, и она закрыла глаза, обдавая меня теплом своего дыхания. Я провел руками по ее рукам, стягивая кардиган с ее плеч. Капли дождя стекали по ее ключицам, исчезая в ложбинке между грудей. Ее мокрые волосы пытались остудить вспыхнувший жар между нами.

– Ноа…

Мое имя тихим шепотом сорвалось с ее губ. Я обнял ее за талию, прижимая ближе к себе, пока моя эрекция не оказалась прямо у нее между бедер. Она издала тихий стон и резко вдохнула. Ее тело двигалось в попытках еще сильнее потереться об меня.

– Ноа… – повторила она. – Ты… ты действительно имел это в виду?

Я знал, о чем она говорит.

Конечно же, я знал.

Наклонившись вперед, я перебросил ее волосы через плечо и принялся расцеловывать ключицу, поднимаясь вверх по шее и покусывая мочку уха. Она извивалась у меня на коленях, выгибая спину. Ее руки изо всех сил сжали мою футболку. Проведя пальцами по ее позвоночнику, я прижал ее еще ближе и хрипло прошептал ей на ухо:

– Да.

Челси замерла: ее тело стало неподвижным, а дыхание – быстрым и прерывистым. Прошло несколько секунд молчания, прежде чем она отстранилась и посмотрела на меня с ошеломленным выражением. Я обхватил ее лицо здоровой рукой, большой палец прошелся по ее щеке. Она со вздохом расслабилась, затем наклонилась и выдохнула мне в губы свой ответ:

– Я тоже тебя люблю.

Настала моя очередь замереть.

Мои глаза расширились, внутри все переворачивалось от неверия, и я крепче сжал ее щеку.

– Челси… – произнес я, принявшись поглаживать ее по затылку, пальцы впились в ее волосы. Слова были неуловимы, поэтому моим единственным ответом стали поцелуи до потери сознания.

Она хныкнула. Наши тела превратились в клубок из сплетенных конечностей и языков. Когда она вытащила руки из рукавов кардигана, я одной рукой стянул с нее майку. Меня оросили капли дождя с ее волос, и она наклонилась, дернув за пряжку моего ремня. Ее руки дрожали, пока она расстегивала его.

Когда ремень ослаб, Челси расстегнула свои джинсы и быстро стянула их вместе с кружевными трусиками. Затем она подняла мою футболку, нежно дотрагиваясь до перебинтованных ран.

– Ноа, я не хочу причинять тебе боль, – прошептала она, проводя пальцами по бинту.

Я услышал двойной смысл в этих словах.

Челси в одном лифчике сидела у меня на коленях, и я бы солгал, если бы сказал, что никогда раньше не представлял этот момент. Правда, в моих фантазиях у меня не было множественных огнестрельных ранений и поврежденной руки.

– Ты этого не сделаешь, – заверил я ее, прижимая свою ладонь к ее груди и опуская вниз, запоминая ее шелковистую кожу. – Но должен сказать, что, если бы мы дошли до этой точки, я собирался свести тебя с ума от желания. Я заглажу свою вину перед тобой, когда полностью выздоровею.