Ария

Вот почему я понял, что она тоже это чувствовала.

Челси закусила губу, на ее лице отображался целый спектр эмоций.

– Хотела бы я быть той, кто тебе нужен, – прошептала она.

Ее слова сразили меня наповал, пока она прижимала кончики пальцев к моей груди и смотрела мне в глаза. В них мерцало извинение.

Мне захотелось встряхнуть ее.

Но еще больше я хотел поцеловать ее.

Челси испуганно ахнула, когда я обнял ее за талию и притянул к себе. Я проигнорировал боль в боку и прижал ее к стене, пытаясь сохранить равновесие.

Ее грудь вздымалась, пока она смотрела на меня, – наши лица разделяли несколько сантиметров. Она выглядела неуверенной. Она была пропитана этой неуверенностью. Но затем она подняла руки к моему лицу и, безвольно прижавшись к стене, поцеловала меня.

Как только наши губы сомкнулись, я застонал от желания и облегчения. Черт… да. Это было чистым экстазом – снова чувствовать ее вкус. Упершись одной рукой в стену рядом с головой Челси, другой я взъерошил ее волосы и углубил поцелуй. На вкус она была как мятная жвачка и солнечные лучи.

На вкус она была такой, словно моя жизнь уже никогда не будет прежней.

Челси притянула меня как можно ближе, одной рукой обхватив мой затылок, а второй зарывшись в мои волосы. Она жадно и нетерпеливо вцепилась губами в мой рот, и ее всхлипы взрывной волной отдавались прямо мне в член. Я целовал ее глубоко, отчаянно, безудержно. Я целовал ее как сумасшедший, поглощающий свой последний ужин. Подняв ногу, она обхватила мою талию и прижалась ко мне еще ближе, возбуждая меня еще больше.

Я был болезненно твердым. Мне нужно было быть у нее внутри.

А еще мне нужно было дышать. Поэтому я отстранился, сделал глоток воздуха и прижался своим лбом к ее.

– Боже, Челси… – выпалил я, игнорируя свои раны, умоляющие меня притормозить. – Ты именно то, что мне нужно.

Она приподняла подбородок и снова сократила расстояние между нами: ее припухшие, словно укушенные пчелой, губы нашли мои. Но прежде чем я смог углубить поцелуй, Челси издала тихий хрипящий звук, почти похожий на плач, и отстранилась от меня. Прерывисто дыша, она расстроенно покачала головой.

– Ноа, я не могу.

Выскользнув из-под моей руки, она разочарованно провела руками по волосам и повернулась ко мне спиной.

– Я думала, что могу, но нет.

Что за черт?

Я выпрямился, уставившись на нее в полном замешательстве.

– Почему ты просто не можешь признать, что хочешь этого? – потребовал я. Сердце рвалось из груди, а член натягивал джинсы. – Чего ты так боишься?

Челси направилась ко входной двери и потянулась за своим пальто.

– Что я тебя брошу? – окликнула я ее. – Я бы никогда тебя не бросил.

Она остановилась, не выпуская пальто из рук, и повернулась ко мне с пронзительной ясностью в глазах.

– Я боюсь не за себя, – призналась она. – Я боюсь за тебя.

– Это нелепо, – заскрежетал я зубами. – И ты это знаешь.

Она же знает?

Она выглядела чертовски убежденной.

– Ноа, ты пожалеешь об этом. Так будет лучше.

– Комбс, я взрослый мужик. Я готов пойти на этот риск.

Вот только она не была риском. Я еще никогда и ни в чем так не был уверен в своей жизни.

– Это из-за Девона? – уязвленно спросил я, руки сжались в кулаки. – У тебя все еще остались к нему чувства?

Челси просунула руки в рукава, ее волосы рассыпались по плечам.

– Нет. С Девоном все кончено.

– У тебя есть чувства ко мне?

Она остановилась, встретившись своими глазами с моими. Ни минуты не колеблясь, она прошептала:

– Да. И очень сильные.

Я осторожно приблизился к ней, как будто любое резкое движение могло ее спугнуть.

– Тогда перестань наказывать себя.

Ее глаза наполнились слезами, когда она едва заметно качнула головой.

– Я слишком сильно забочусь о тебе, чтобы позволить тебе страдать. Я яд… болезнь.

– Это слова психопата, жестокого насильника, а не твои. И уж точно, черт возьми, не мои. Ты должна в это поверить.

Челси на мгновение задумалась, ее глаза заблестели от предоставленной возможности. На долю секунды появилась надежда – появилось будущее.

Спагетти ждали, когда мы их съедим.

– Дай нам шанс, – тихо взмолился я.

Но надежда рассеялась, когда Челси застегнула пальто и бросила на меня извиняющийся взгляд.

– Ноа, мне так жаль. Но это для твоего же блага.

Не выходи за эту дверь.

Звук захлопывающейся двери эхом разнесся по дому. Это не просто закрылась входная дверь – закрылись двери ко всему, что, как я думал, могло бы быть.

Внутри меня забурлил гнев. Неверие охватило меня.

– Черт! – выпалил я, пересекая гостиную и влетая в кухню, по пути сбив инвалидное кресло. Я схватил тарелки со стола и выбросил их в мусорное ведро вместе. Вылив остатки шампанского в раковину, я выбросил бутылку, поморщившись, когда стекло ударилось о тарелки.

Я все еще чувствовал ее присутствие. Все еще чувствовал вкус ее фруктового бальзама для губ.

Сделав успокаивающий вдох, я вернулся в гостиную, чувствуя безысходность и поражение.

Я как раз собирался подняться по лестнице, когда с грохотом распахнулась входная дверь.