Арина

Антон подумал, что это могла быть Арина, обещала же она зайти к нему, и, не скрывая радости, спросил нетерпеливо:

— Она меня искала, да?

— Ничего она не сказала, но я сразу догадалась, кто ей нужен, — уверенно заявила толстая старуха. — Это та самая, с длинными волосами, что как-то утром от тебя выходила, когда мать уехала.

— Ах, вот оно как… — только выдавил из себя обрадовавшийся Антон и скорее шмыгнул в подъезд.

Его с самого утра одолевал голод, и, вбежав в квартиру, он прежде всего поел хлеба с молоком и лишь потом сбросил с себя пропахшую потом рубашку, до пояса умылся холодной водой и надел красную футболку. Когда уже причесывался перед зеркалом, в квартиру кто-то позвонил. Он сразу кинулся открывать, надеясь, что это Арина, но оказалось, пришла тетя Настя. Антон ей тоже обрадовался, он любил свою тетю, которая была намного старше его матери и давно находилась на пенсии. После гибели отца пятилетнего Антона мать частенько отвозила к тете Насте, тогда она от какой-то швейной мастерской портняжничала на дому и заодно приглядывала за ним. С той поры у него и осталась нежная привязанность к родной тете.

— Ну как ты тут без матери? — заботливо спросила тетя Настя, часто помаргивая добрыми светлыми глазами. — Худо небось одному-то?..

— Ничего, пока терпимо, — бодро ответил Антон, боясь не только ей, но и себе признаться, что без матери ему жилось хуже.

— Гляди-ка, а ты что-то осунулся, — с тревогой сказала тетя Настя. — Не захворал ли, чего доброго?

— Что вы, мне это ни к чему, — усмехнулся Антон и снял с тети Насти старенький темно-синий плащ, взял у нее и поставил в угол большой черный зонтик, без которого она никогда не выходила из дому.

Оглядев бегло прихожую и первую комнату, тетя Настя была, видимо, довольна чистотой, какую он с трудом там поддерживал, и прошла прямо на кухню, вытащила из сумки-плетенки что-то завернутое в фольгу, положила на стол. Антон тут же догадался, что там было, лучше тети Насти никто в их родне не мог печь такие воздушные и вкусные пирожки, которые сами во рту таяли, и вот она принесла ему этого своего домашнего гостинца. Развернув фольгу, тетя Настя выложила пышные румяные пирожки в кастрюлю, поставила их в духовку, зажигая газ, сказала ласково:

— Поешь сейчас горяченьких, а то совсем отощал, моя бедная сиротинка. Мать увидела бы, испугалась. Не приведи господь, как похудел, прямо не знаю, что и подумать. У тебя хоть еда какая-нибудь есть дома, или ты только в буфете питаешься, на одних бутербродах сидишь?

— Все время была, а сегодня кончилась, — ответил Антон и налил в чайник воды, поставил его на конфорку. — Правда, еще банка икры осталась, — добавил он, присаживаясь к столу.

Словно не веря Антону, тетя Настя открыла холодильник, заглянула в его чрево, потянула на себя дверцу морозильника и, убедившись, что там и в самом деле ничего не было, с осуждением покачала головой:

— Батеньки мои, хоть шаром покати… Выходит, он у тебя зазря электричество жрет!.. Нет, Антоша, так дальше нельзя… Ты что, деньги надумал экономить? А может, прокрутил-провертел уже все? Вы, молодые, на такое дело больно скорые. Мать говорила, две сотни тебе оставила. Ты скажи, деньги-то у тебя еще есть?

— Конечно… куда они делись, — с некоторой заминкой проговорил Антон, глядя в сторону.

Эта легкая заминка, с какой Антон ответил, сразу была замечена тетей Настей. Она хорошо знала, ее любимый племянник не умел врать, и то, что он прятал от нее глаза, ее настораживало, заставляло думать, что у него не все ладно с деньгами.

— Ты где хоть деньги держишь? — поинтересовалась тетя Настя. — Гляди, с собой их не таскай, а то еще стянут. Потом голодным находишься. У тебя сколько денег-то осталось? Покажи-ка давай мне.

— Да при себе у меня мало, — честно признался Антон. — Всего рублей пять с мелочью.

— А где же остальные? — испугалась тетя Настя.

— Они, можно сказать, на сберкнижке, — слегка краснея, улыбнулся Антон.

— Это как же понимать? — спросила недоуменно тетя Настя, разводя руками.

— Ну взаймы я тут дал, — беспокойно ерзая на стуле, ответил Антон, заранее предчувствуя, что тетя Настя будет его ругать.

— Кому же ты отвалил столько денег? — суровея лицом, недовольно проговорила тетя Настя.

— Костя Чуриков попросил, — сбивчиво стал пояснять Антон. — Его жене кожаное пальто предложила, ну и срочно деньги потребовались. Теща у него тогда еще в Сочи отдыхала, а больше ему, сказал, взять было не у кого. Только сотни три не хватало, все-то пальто девятьсот стоит.

После его слов тетя Настя обхватила лицо руками и, склонившись над столом, долго сидела молча. Уже закипел чайник, его крышка, подпрыгивая, пронзительно позванивала металлом, но тетя Настя, казалось, ничего не слышала, будто была оглушена. Наконец она отняла от лица руки, и Антон увидел, что тетя Настя плачет. Он растерялся от ее слез, вскакивая со стула, спросил упавшим голосом:

— Тетя Настя, что с вами?